Ритсер улыбнулся:

– Ладно. По крайней мере, он хотя бы забавный. Как он пытается к вам и ко мне подлизаться, не теряя фанфаронства, – обхохочешься! – Он жестом обвел стеллажи гробов. – Хорошо, разбудим всех по графику. И без того пришлось объяснять слишком много «несчастных случаев». – Он развернулся к Нау. Улыбка не стерлась с его лица, но подсветка снизу придала ей сходство с гримасой – в целом вполне оправданное. – Настоящая трудность у нас не с вахтой А. Вахтмастер, за последние четыре дня я выявил несомненные признаки подрывной работы.

Нау посмотрел на него с выражением вежливого удивления. Он ожидал такого поворота.

– Киви Лизолет?

– Да! Погодите, я знаю, что вы видели в тот день нашу с ней стычку. Эта гноесоска заслужила смерть за такую наглость, но я не поэтому вам жалуюсь. Я располагаю убедительными уликами против нее. Она нарушает ваш закон. Она скооперировалась с другими.

Теперь Нау удивился неподдельно:

– Это еще как?

– Вы знаете, что я подловил ее в коробейницком парке с отцом. Она по собственной прихоти закрыла парк. Потому я так и разозлился. Но потом… Я пустил по ее следам моих ищеек. Случайный мониторинг еще нескольких вахт ничего бы не выявил. Эта шлюшка расходует общественные ресурсы. Она украла готовый продукт из установок перегонки летучих веществ. Она по своему усмотрению расходует рабочее время фабрики. Она отклонила фокус своего отца, чтобы он занялся ее частными проектами.

Чума ее побери! Киви от него это утаила.

– И… она что-то делает с этими ресурсами?

– С этими и другими, вахтмастер. У нее много планов. И она не в одиночестве… Она пытается выменивать украденные товары к собственной выгоде.

На миг у Нау отнялся язык. Разумеется, меновая торговля – преступление. В Чумные Годы за бартер и утаивание ресурсов было казнено больше, чем погибло от самой Чумы. Но в современных обстоятельствах… что ж, полностью меновую торговлю искоренить невозможно. На Балакрее бартер периодически использовали как повод для крупных зачисток, но только как повод.

– Ритсер… – Нау заговорил, осторожно подбирая формулировки вранья. – Я обо всем этом знал. Разумеется, она нарушает мой закон. Но пойми: мы в двадцати световых годах от дома. Мы имеем дело с Чжэн Хэ. Они коробейники по природе своей. Я понимаю, тяжело это принять, но весь смысл их существования в том, чтобы надувать своих же. Мы не можем надеяться, чтобы так быстро удалось подавить…

– Нет! – Брюгель оттолкнулся от стеллажа и перехватил поручень рядом с Томасом. – Они все говнюки, но только Лизолет и несколько ее отъявленных пособников – могу перечислить поименно – нарушают ваш закон!

Нау без труда представлял себе, как это происходило. Киви Лин Лизолет даже в бытность свою Чжэн Хэ никогда не подчинялась правилам. Ее безумная мамаша как-то ухитрялась ею манипулировать, но даже при этом прямого контроля над девчонкой не имела. А больше всего она любила играть в игры. Киви однажды сказала: «Всегда легче добиться прощения, чем разрешения». И это простое заявление, как ничто другое, убедительно демонстрировало пропасть между миром Киви и первыми вахтмастерами.

Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отшатнуться от надвигавшегося Брюгеля.

Да какая муха его укусила? Нау посмотрел молодому человеку прямо в глаза, не обращая внимания на жезл в дергавшихся руках Ритсера.

– Я уверен, что можешь перечислить. Это твоя работа, вице-вахтмастер. А моя работа среди прочего – интерпретировать мой закон. Ты знаешь, что Киви не избавилась от мозговой гнили, и при необходимости ее легко… зачистить. Я хочу, чтобы ты мне в дальнейшем докладывал об этих нарушениях, но пока что предпочту смотреть на них сквозь пальцы.