Он родился в селе Кимры, ставшем в Советском Союзе городом и прославившимся одноименными кроссовками.

Но вообще-то Кимры еще при Петре Первом считались центром сапожного промысла, а к концу XIX века стали признанной обувной столицей России.

В семье одного из таких обувных королей империи, купца первой гильдии Василия Онуфриевича Потапенко, владевшего несколькими кожевенными и обувными фабриками, и родился будущий заведующий кафедрой.

Это уже второй человек в нашей книге, отказавшийся наследовать бизнес-империю из-за науки. Но Аршинов-старший и Потапенко-старший, несмотря на общий статус первогильдейского купца и почетного гражданина были очень разными людьми.

Аршинов-старший, как вы помните, выбился из низов и стал первостроителем и основателем собственной торговой империи. И это крестьянское прошлое в нем всегда чувствовалось.

В противовес коллеге, Василий Онуфриевич был потомственным купцом и промышленником, унаследовавшим свои фабрики. «Старые деньги» успели изрядно облагородить семейство Потапенко, поэтому даже внешне Василий Онуфриевич представлял собой совсем другой типаж – никаких бород лопатой, никаких золотых цепочек поперек живота.

Нет, это был типичный предприниматель «в стиле модерн».

Василий Онуфриевич сам получил неплохое образование, окончив, помимо прочего, курс в Московском коммерческом училище, поэтому особых восторгов от учебных успехов сына не испытывал – дело привычное.

У Геннадия Васильевича же все шло по накатанной – сначала домашние учителя в Кимрах, потом отъезд в престижную московскую гимназию, затем поступление на математическое отделение физико-математического факультета Императорского Московского университета.

В университете блестящие способности к науке у купеческого наследника в полной мере и проявились. Уже на втором курсе Геннадий Потапенко подготовил научное сочинение «О годичном параллаксе звезд», за которое Совет Университета наградил его серебряной медалью. На четвертом курсе талантливый студент публикует уже несколько полноценных научных статей в ведущих российских журналах: «Фотографирование солнечной короны во время полного солнечного затмения 8/21 августа 1914 года» и «Теория и техника исследования пленочных светофильтров».

Как следствие – весной 1915 г. студента Геннадия Потапенко пригласили поработать без отрыва от учебы – угадайте, куда? В уже знакомый нам московский минералого-петрографический институт «Литогея», к Владимиру Аршинову. Пока лаборантом, а там видно будет.

В «Литогее» Потапенко занимался количественным спектральным анализом, а летом 1916 года Аршинов отправил его в научную командировку в Оренбургскую губернию для изучения модного тогда явления радиоактивности. Итогом стала статья о радиоактивности водных источников Оренбуржья, которая вышла в журнале «Рудный вестник», получила медаль, а МГУ в 1917 году зачел это исследование выпускнику Геннадию Потапенко в качестве дипломной работы.

Потапенко, разумеется, был оставлен на кафедре «для подготовки к профессорскому званию», исследованиями занимался истово, и от науки его не смогли отвлечь даже революция и последовавшая национализация отцовских фабрик. Кафедра ходатайствовала о назначении оставшемуся без средств Потапенко стипендии, прошение было удовлетворено, а тот в благодарность уже в 1920 году закончил диссертацию ««О дисперсии в коротких электромагнитных волнах».

В том же году 26-летний исследователь стал профессором Московской горной академии, где он, как и практически вся «Литогея», преподавал с момента основания вуза.