Но стоит ли искать тех знаний, если они не даруют мир? Настоящее знание, познавание ведет к миру и просветлению. Можно ли называть знанием то, что порождает беспокойство и уныние?

Невежество – это боль. Но если знания – тоже боль, где же искать счастья? Если знания не приносят мира, может, его не найти нигде? Если мир не обрести у дверей истины, куда тогда идти за ним? Разве священные писания не несут истину?

Все эти вопросы ураганом проносились в голове Кача. Он очень мучился.

– Я прочитал все писания, – сказал он отцу. – Изучил все, что можно было изучить с моим учителем. Но все это не принесло мне успокоения. Я страдаю и тревожусь. Пожалуйста, укажи мне путь к миру. Что мне делать, чтобы обрести умиротворение?

Он верно подметил. Мира он не нашел – и его невозможно найти ни в священных писаниях, ни в том, что преподносит учитель. Умиротворение вообще невозможно получить извне. К нему ведет только одна дорога – через самого себя. Других дорог нет.

Что же ответил Качу Брихаспати?

– Мир можно обрести в отречении, – сказал он.

Кач искал мира не из праздного любопытства. Это было его глубинным стремлением. Поэтому он все раздал и целиком погрузился в аскезу. Годами он ходил в одной набедренной повязке. Исполнял епитимью, держал посты и практиковал разные виды усмирения плоти.

Миновали годы. Но он так и не услышал шагов приближающегося к нему умиротворения. Тогда он снял свою набедренную повязку и стал ходить абсолютно голым. Он подумал, может, привязанность к набедренной повязке встала у него на пути. Теперь он отрекся от всего, однако так и не узнал, что такое мир.

В конце концов Кач решил прибегнуть к последнему средству. Может быть, рассудил он, само его тело стало последним препятствием, удерживая в себе желания. Правда, от строгой аскезы его тело так высохло, что от него почти ничего не осталось. Тем не менее оно пока было. И Кач решил с ним покончить. Он разжег костер и приготовился предать себя огню. Любой ценой он должен был обрести мир. Ради этого он был готов умереть. Когда дрова заполыхали, он пошел к отцу получить разрешение прыгнуть в костер. Однако Брихаспати со смехом остановил его и сказал:

– Вот безумец! Что получишь ты, отрекшись от тела? Если ум полон желаний и так давно к ним привязан, сожжением тела ничего не добиться. Желания всегда находят новое тело, а эго – новый дом. Поэтому отречение от тела – не отречение. Истинное отречение – это отречение от ума, в этом кроется мир, потому что мир – это свобода от ума.

На несколько мгновений Кач утратил дар речи. Он не знал, что делать.

– Но как можно отречься от ума? – спросил он.

Возможно, вы тоже задаетесь таким вопросом. Любой ищущий умиротворения сталкивается прежде всего с этой трудностью. Любой занятый поисками истины и освобождения спрашивает об этом. Ум сам по себе препятствие. Ум сам по себе беспокойство.

Что такое ум? Разве желание стать кем-то идет не от ума? На минуту, пожалуйста, пробудитесь и посмотрите правде в глаза. Желание быть кем-то, гонка за кем-то, жажда стать кем-то – разве все это не от ума?

Если жажда стать кем-то отсутствует, где тогда ум? Если, хотя бы на мгновение, я здесь, я есть то, что есть, и во мне нет желания быть кем-то другим, то где же ум? И если это истина, как может ум самостоятельно отыскать мир и истину? Если есть ум, ищущий истину, то и желание тоже здесь. Кто же тогда хочет стать умиротворенным? Кто хочет найти истину? Кто мечтает об освобождении? Не ум ли? И если все это делает ум, как можно освободиться от этого?