Зная об этом, стихотворение слышишь иначе. Даже в мелочах: «дождик» – так ведь дети говорят? Когда говоришь о родителях, становишься ребенком, сколько бы тебе ни было лет. Если говоришь об их смерти, то все всегда кончилось. Разве что пакеты теперь на кладбище дают бесплатные. У М.А. есть еще одно стихотворение о том, что отношения с родителями не меняются после их смерти и что к жизни без них ты никогда не готов:
О родителях М.А. рассказывал в большом разговоре с Линор Горалик, который я буду часто цитировать. «Я их очень любил, но „дружил“ – какое-то не то слово. Может быть, с мамой – там было почти полное понимание. А отец – он, естественно, всегда отец. Довольно долго он старался внушить мне какие-то свои идеи и принципы и действовал достаточно настойчиво, но все же не ломал меня об колено. К тому же на моей стороне всегда был союзник – мама».
Для человека, возвращающегося домой с кладбища, время закончилось, но я не могу отделаться от его настойчивого присутствия. Кажется, что это стихотворение и про сейчас, что рядом с рассказом о частной катастрофе звучит голос человека, живущего в середине десятых годов. Человека, наблюдающего трагедию исчезновения, превращения живого в мертвое. Трагедия эта обыденная, тихая. Там, где ждешь увидеть воронку от взрыва, – будни, и ты живешь дальше, хотя и с некоторым удивлением: мир рухнул, а жизнь продолжается как ни в чем не бывало. Наверное, никакого политического подтекста тут не подразумевалось, но я слышу два голоса и строку «все кончилось, а мы едва задеты» читаю как строку про нас сегодняшних: все кончилось – в стране исчезло время.
Я оказался на месте чего-то исчезнувшего, и мое время замерло. Что-то подобное происходит с человеком, рассматривающим остатки древнего города, гуляющим, например, по Риму. Что остается там, где что-то было, а теперь нет? Как жить на оставленном месте? Эти вопросы часто встречаются в текстах М.А. – и в путевых записках, и в стихах. Вот, например, «Вилла Джулия» 2004 года:
Это не рассказ из путеводителя: это мы здесь и сейчас живем на развалинах, в пустотах. Это у нас остались одни дощечки, народные приметы и обрядная вонь, это у нас время выгорело дотла. Следом вспоминаю другое стихотворение о мире и жизни после, оно завершается словами о ненужной стране: