– А где же трагедия?– спросил Лик.

– Трагедия будет вон там,– Маэс указал на арену,– Идём, скифы сидят не здесь.

Они уселись слева от входа. Вокруг них и правда хватало рыжих голов, а в разговорах то и дело проскакивали знакомые словечки.

На другой стороне виднелись головы в знакомых красных колпаков. Интересно, скоро ли начнётся побоище? Лик предположил что трагедия – это священная драка между зрителями и прикинул, как ему ловчее выскочить на арену. После ночной победы он не собирался оставить проклятым сарматам ни одного шанса.

Наконец, театр заполнился. Кажется, что собрался весь город. Только сцена оставалась пустой, словно участок вокруг священного меча.

Ударил гонг и началось действие. На сцене показались двое в доспехах и с копьями, в странных высоких сандалиях и с масками на лицах. Лик уже приготовился, что сейчас они начнут священный бой и тот, что выше, проткнёт копьём мелкого, но вместо этого они начали разговаривать.

Тем временем за ними строился ряд загадочных женщин в длинных белых одеждах.

– А они скоро сражаться начнут?– осведомился Лик у Маэса.

– Они уже начали.

– Я про сражение.

– Это трагедия, здесь сражаться не принято. Они поют и рассказывают. Только в самом конце кого-нибудь могут поразить стрелой, или он сам заколется. А недавно ставили трагедию про царя Эдипа – так он в финале вообще глаза себе вырвал.

– Ого, ничего себе зрелище! А кто такие вон те девушки в белом?

– Это хор. Они поют и поясняют..

– А хор заколоться может?

– Я пока такого не видел.

– Жалко. Я бы посмотрел…

– Хору нет смысла закалываться. Хор – это как бы мы, зрители. Люди, которым до всего есть дело, хотя на самом деле на всё наплевать.

– А зачем этот хор тогда нужен? Мы, зрители, и так есть в театре.

– Мы в театре, но мы слов не знаем. Вот хор за нас и говорит.

Лик, озадаченный ролью хора, продолжал следить за событиями. И ему даже начало нравиться.

Это было похоже на историю, какую рассказывают сказители. Только рассказывали её несколько человек, изображая реплики участников. Иногда рассказчики запутывали историю до невозможного, но тогда вступал хор и пропевал. что происходит.

Сначала разговаривали двое, потом добавились ещё несколько воинов в высоких сандалиях. Они часто вставляли незнакомые слова, но общий смысл понемногу стал ясен. Оказалось, эти воины обороняют город от грозной армии неприятеля. И среди защитников города был некий Пандарий, сын ликийского царя.

Появился и сам Пандарий, с огромным позолоченным луком. Лик ожидал, что сейчас он превратиться в волка. Но вместо этого Пандарий принялся расспрашивать воинов – почему остановилась битва? Где же ему проявить доблесть и проверить своё чудесное оружие?

Лик решил, что это тоже важно. А Пандарий, конечно, хоть и ликиец, но настоящий скиф.

Герои объяснили Пандарию, что в лагере осаждающих начались неурядицы. Поэтому решено остановить сражения и, после положенных жертвоприношений, устроить сражение один на один. Пусть сын царя, что правит городом, по имени Гектор сразится на копьях с вождём осаждающих по имени Менелай – вот и решиться, кто победил.

Лик ожидал, что сейчас на сцену выйдут Гектор и Менелай и случится смертельная битва. Но вместо этого продолжались споры и разговоры.

Пандарий, потрясая луком, рассказывал о прошлых подвигах. Наконец, появился гонец и сообщил, что сражение закончилось ничем. Менелай сломал свой меч о шлем Гектора и утащил это шлем с собой. Лик решил, что трофей неплох. Гектор же гнался за ним со своим уцелевшим мечом, но не догнал и вернулся в крепость.