Ступени старой широкой парадной лестницы выщерблены, неяркий свет пробивается через окна причудливой формы, старый фонд. Жалко только, что все дворики тут тесные, и зелени маловато. Дверь открыл папа, руки по локоть в муке, рубашка даже не могу понять, в чем. Улыбается растерянно и чуть смущенно.

- Алинка! Дочь! Проходи скорее. Видишь, хотел поэкспериментировать, сюрприз приготовить, всех порадовать, - бодренько так докладывает он.

- Папа! Ты же готовить не любишь и всегда говорил, что не умеешь! – удивилась я.

- А я хотел всех удивить! Что тут особенного, готовить? Прочитал рецепт, все смешал, в духовку засунул. Я так и сделал, но что-то не заладилось…

- А где тетя Лида и Анечка?

- Лида пытается что-нибудь приготовить из тех продуктов, которые я испортил, а Аня борется с последствиями погрома на кухне. Сам не понимаю, как это у меня получилось. Как говорят наши инженеры- испытатели: «Какой-то фактор не учли, вот процесс и пошел не так».

- А дамы, они что, не вмешивались в процесс? – я удивилась.

- Решили дать мне полностью насладиться творчеством, - папа улыбнулся.

- Какие мудрые женщины!

- Пойду, хоть руки отмою.

Заглянула на кухню, вот это да! В муке все, ну просто все! Ни одной чистой кастрюли и миски, по-моему, не осталось, пол в разводах. Даже на окне след от пятерни. Дамы смеются. Вот повезло папе, у тети Лиды легкий характер, ее ничто не может вывести из себя.

- Всем привет! – Не знаю, что еще им и сказать.

- Алина, привет! Мы тут праздничный ужин готовим, еще часок, наверное.

- Вам помочь бороться с последствиями стихийного бедствия? Как вы назвали это событие? Тайфун по имени «Сергей», нет, наверное, «Сергей Сергеич».

- Алинка, не будем им мешать! Мы пока чайку попьем. Девочки, мы в гостиную, - поспешил ретироваться мой любимый отец.

- Я как раз пирожных привезла, много. А ты хоть что готовил? – вот просто любопытно.

- Это сложное восточное блюдо – горшочки из теста с мясом и овощами. Только тесто что-то не подошло, а потом слиплось, и я не смог туда запихнуть мясо, как ни старался. А уж овощи… и говорить нечего.

- Ты сразу со сложного-то зачем начал?

- Я же, ты знаешь, не боюсь трудностей. Представляешь, они сказали, что меня больше стряпать не пустят. А мне даже понравилось. Ничего, я как-нибудь улучу момент, когда их дома не будет, обеих. Горшочки на картинке такие классные, аппетитные,- у него даже глаза загорелись от предвкушения.

- Ох, не искушай судьбу! – вот великий экспериментатор!

- Алин? Тебя будто тревожит что? Я же вижу. Олег? Он меня всегда беспокоил, как у вас дела, детка? Не доглядел я, и как ему только удалось тебя уболтать? Да в молодости разве кого слушают. Эх, Алинка-малинка, ягодка моя.

- Папа! Все хорошо, я сегодня доклад делала на международной конференции, устала, перенервничала. Давай уже пирожные есть, я проголодалась. А то, что еще и когда дамы приготовят из твоего праздничного сюрприза, неизвестно. Да у тебя вся голова в муке, на светлых волосах сразу-то и незаметно было! Ты нуждаешься в головомойке! – Как хорошо меня отец знает и чувствует.

Наутро, очнувшись от сна, собираюсь в университет и вспоминаю Микаэля, этот его взгляд. Выглянула в окно, опять солнышко, как славно, хоть погода радует. Сварила кофе покрепче, ничем мне себя не развеселить. Задумалась. Как ни стараюсь, не могу оторваться от воспоминаний, перебираю в памяти часы, проведенные вместе. Надо отправляться на работу.

Опаздываю! Опять опаздываю! Как будто не могла выйти хоть на пять минут раньше. И бегом не побежишь, иду в толпе спешащих студентов, таких же опаздывающих, как и я. А вот и заветная входная дверь. Успела, еще целых восемь минут, чтобы взлететь на второй этаж, бросить сумку, надеть белый халат, схватить журнал и пригладить волосы. Первый марш преодолен, впереди еще один и – бинго! Я на кафедре! Кто-то почти преградил мне дорогу, возмущенно делаю шаг в сторону, поднимаю глаза. Микаэль!