– Дружище, именно это мы сейчас и пытаемся выяснить. – Он постучал стилусом по передним зубам. – Так почему ты нас вызвал?

– Я вам уже сказал! Потому что… – Он махнул рукой в сторону окна.

– Тебе стало одиноко и захотелось, чтобы КИ прилетели подержать тебя за руку, так?

– Ой, да идите к черту! – гаркнул Орн.

– Всему свое время, сынок. Всему свое время. – Набрякшие веки Стетсона, казалось, еще отяжелели. – Так… что там дурачье из ПП учит вас нынче искать?

Орн проглотил очередную гневную отповедь.

– Следы войн.

– Что еще? Но давай поконкретнее.

– Мы ищем укрепления, военные игры среди детей, занятия строевой подготовкой или другие признаки подобных групповых действий…

– Например, ношение формы?

– Конечно! Боевые шрамы, ранения и следы боевых действий на зданиях, уровень медицинских познаний в лечении ранений, признаки масштабных разрушений… ну, и все такое.

– Физические доказательства. – Стетсон покачал головой. – Ты считаешь, этого достаточно?

– Черта с два, нет, не считаю!

– Тут ты о-о-очень прав, – сказал Стетсон. – Хм-м-м… Давай-ка копнем поглубже. Я не совсем понимаю, чем тебя встревожил здешний честной народ.

Орн со вздохом пожал плечами.

– В них нет никакого огня, задора. Никакого юмора. Они живут в состоянии вечной серьезности, почти мрачности.

– Вот как?

– Ага. Я… я… э-э-э… – Орн облизнул губы. – Я… кхм… сказал Совету вождей, что наш народ очень заинтересован в стабильном источнике фрулаповых костей для производства чайных блюдечек из костяного фарфора под левую руку.

Стетсон резко подался вперед.

– Что?

– Ну, они все время такие серьезные, черт побери. Я терпел, сколько мог, а потом… э-э-э…

– И что было дальше?

– Они запросили подробное описание фрулапа и стандартный метод подготовки костей к транспортировке.

– Что же ты им сказал?

– Ну, я… В общем, опираясь на мое описание, они решили, что на Хамале фрулапы не водятся.

– Ясно, – сказал Стетсон. – Так вот что с этой планетой не так – фрулапы не водятся.

«Перебор, – подумал Орн. – Ну почему у меня не выходит держать свой огромный рот закрытым? Теперь он решит, что я спятил!»

– А крупные кладбища, национальные памятники, что-нибудь подобное? – спросил Стетсон.

– Ни одного. Однако у них есть обычай хоронить покойников вертикально, а над головой сажать фруктовое дерево. И фруктовые сады встречаются просто огромные.

– Думаешь, это что-то значит?

– Мне от этого не по себе.

Стетсон сделал глубокий вдох, откинулся назад. Постучал стилусом по столу, уставившись в пространство. Но вскоре снова заговорил:

– А как им дается переобучение?

– Промышленный аспект их очень заинтересовал. Вот почему я оказался в деревне Питсибен. Мы обнаружили неподалеку месторождение вольфрама и…

– Ну а что их медики? – перебил Стетсон. – Познания в лечении ран и тому подобное?

– Трудно сказать, – ответил Орн. – Вы же представляете себе врачей. Они убеждены, что уже все знают, и не поймешь, что же им известно на самом деле. Но все-таки я помаленьку разбираюсь.

– На каком уровне их медицина в целом?

– Неплохое базовое представление об анатомии, хирургии и лечении переломов. Однако в познаниях о лечении ранений мне не удалось найти системы.

– Есть какие-нибудь догадки о том, почему планета такая отсталая? – спросил Стетсон.

– Их история гласит, что население Хамала пошло от шестнадцати выживших – одиннадцати женщин и пятерых мужчин – с тритсахинского крейсера, выведенного из строя на раннем этапе Рубежных войн. Они спустились на шлюпке со скудным набором снаряжения и еще более скудным – навыков. Как я понял, среди них были в основном уцелевшие из машинного отсека.