Когда она поднималась по лестнице, ведущей к залу приемов аукционного дома «Комильфо», застрекотали фотоаппараты – была приглашена и пресса. Внезапно Анастасия почувствовала, как кто-то взял ее под руку: это был Эдик. Облаченный в смокинг, он был неотразим. Все же если он и был преступник и убийца, то на редкость привлекательный и сексуальный преступник и убийца.

По дороге на аукцион Настя думала о том, что носит во чреве его ребенка. Однако ни сообщать Эдику эту благую весть, ни тем более советоваться с ним о судьбе малыша она не собиралась. Она одна примет решение – и точка. Потому что у него были от нее свои секреты, а у нее от него – свои.

– Ты неотразима! – произнес супруг, обнимая ее за талию. – У какого модного стилиста ты успела побывать?

Настя усмехнулась: комплимент был незатейливый, однако оказал нужное воздействие.

Они прошли в заполненный гостями зал с колоннами. Около них возник вышколенный официант, державший поднос с бокалами шампанского. Анастасия протянула было руку к одному, но потом вдруг вспомнила – ей же нельзя!

Хотя кто сказал, что нельзя? Она же все равно не намеревалась вынашивать плод и становиться матерью в третий раз! Но даже если и так, травить ребенка она не хотела…

Поэтому она так и не взяла бокал, что не ускользнуло от внимания Эдика.

– С тобой все в порядке? – спросил он, а Анастасия ответила:

– Да, но не забывай, что я за рулем. Да и голова что-то немного побаливает…

Она обманывала – голова у нее не болела, однако ей хотелось, чтобы Эдик так считал. Тот нежно притянул ее к себе, поцеловал и вдохнул аромат ее волос.

– Я ведь тебе сказал, что изнывал по тебе! – прошептал он ей на ухо. – Ты сегодня утром так распалила меня… Знаешь, что я подумал?

Она стал говорить ей непристойности, от которых она раньше просто таяла. Но в этот раз она стояла, слушала эти скабрезные замечания и размышляла о том, скольким простушкам он нашептывал то же самое. Ее так и подмывало огорошить его вопросом: «Дорогой, а это ты убил свою жену-ювелиршу?»

– А когда мы это завершим, я на руках отнесу тебя в ванну, заполненную душистой пеной, и…

Супруг вдруг смолк и куда-то уставился. Анастасия посмотрела в том же направлении и заметила небольшую процессию, во главе которой шествовала облаченная в золоченое платье платиновая блондинка с удивительно ровным лицом. Шею блондинки обвивали крупные жемчужины, а руки были обтянуты золотистого цвета перчатками, на пальцах сверкали перстни.

Дама была одета очень богато и безвкусно, но к этому в столичном бомонде привыкать не приходилось. Ее свиту составляли женственный юноша, державший болонку, высокий небритый тип в солнцезащитных очках, исполнявший роль то ли телохранителя, то ли секс-раба, и невысокая полная особа, облаченная во все черное.

Лицо самой дамы было Анастасии знакомо. Это была Изольда Игоревна Меттерних, писательница, продюсер и художница, а по совместительству – жена Эдика.

– Что за нелепая старуха! – произнесла со смешком Настя. – Лицо как у мумии из третьесортного фильма ужасов. Нельзя же до такой степени перекроить собственную физиономию! И сколько литров ботокса она себе в лоб вкачала?

Эдик чуть нахмурился, а потом произнес, становясь к процессии спиной и загораживая Настю:

– Ах, вот и аукцион скоро начнется! Ты ведь одна из организаторов, наверное, тебе надо пройти на сцену…

Анастасия отмахнулась:

– Да нет, я только внесла свою мзду и подписала в числе прочих приглашение. На сцене мне делать нечего. И все же, кто эта особа?! Отойди, милый, ты мне ее загораживаешь!