Эти азиаты почти все психи.

– С какого это перепуга они считали наш остров своим?

– Согласно Японо-Российскому Симодскому трактату о торговле и границах от 1855 года, остров был отдан Японии вместе с остальными Южными Курилами. В 1945 году после поражения Японии во Второй мировой войне острова вернулись в состав СССР. В 1956 году произошло подписание Совместной декларации СССР и Японии, которая фиксировала согласие СССР передать острова Хабомаи и Шикотан после подписания мирного договора. Но японцы захотели заполучить обратно все острова. В 2004 году Россия, как государство-продолжатель СССР, признаёт Декларацию от 1956 года как существующую и готова вести территориальные переговоры с Японией на её базе. Но эти узкоглазые и хитрожопые хорьки нагло вторглись, по-видимому, решив, что время переговоров закончилось, и в 2013 году высадили на все спорные острова крупный морской десант, так же, как когда-то поступили аргентинцы на Фольклендах. Остров был открыт второй Камчатской экспедицией в 1733–1743 гг. и назван Фигурным. Еще Шпанберг и Вальтон изучали Курильскую гряду в 1739 году. Заслуги Шпанберга верно оценил в 1796 г. Броутон, присвоивший острову имя первооткрывателя. Наряду с названием Шпанберга применяется и старинное название Шикотан. До 1855 года остров находился в составе России. Как-то так, если кратко, а вообще я не очень большой знаток истории.

– Скромняга! Да ты просто ходячая энциклопедия! – похвалил я. – А что с погранцами?

– А что тут неясного? Некоторые считают, в том числе и я, что это было первое нападение некроморфов. Тела потом сожгли, а результаты вскрытия засекретили.

Услышав его предположение, на душе у меня сделалось мрачно и тоскливо. Значит ли, что уже тогда были признаки грядущего конца? Догадывались ли правители, что именно произошло с теми бедными солдатами? Если это была первичная агрессия некроморфов, то куда потом подевался носитель этой заразы? Сплошные загадки во тьме, мать их.

– Говоришь, тела потом сожгли? – переспросил я, чуть не провалившись в глубокую яму посреди дороги, но вовремя перепрыгнул ее, наступив ботинком в чью-то блевотину. Выругавшись самыми черными проклятиями, стал шаркать ногой по асфальту. – Проклятие! От твоих откровений у меня мурашки по коже. Ладно, пришли. Дальше вещать буду я.

Мы зашли в темный подъезд пятиэтажки, на этот раз обжитой и освещенной тусклым светом масляных ламп. Быстро вбежали по лестнице на пятый этаж. Как правило, на первых этажах никто не селился, опасаясь весеннего паводка, несущего подтопление многих районов и крыс, расплодившихся в подвалах. Эти прожорливые твари были всегда голодные и являлись разносчиками опасных заболеваний, но находились люди, которые их отлавливали и c удовольствием пожирали. Когда мы подошли к двери, обшитой стальными пластинами, и я несколько раз ударил об нее прикладом, на это долго никто не отзывался. Потом через глазок меня узнали. Тихо скрипнув несмазанными петлями, дверь распахнулась ровно настолько, чтобы в нее можно было пройти боком. Я прошел в коридор, по ходу ущипнув хозяйку за ягодицу.

– Живой до сих пор? Я в шоке. А это кто с тобой? – хмыкнула молодая особа лет двадцати семи, окинув подозрительным взглядом Антона. – Надеюсь, не из буйных пьяниц?

– Он мой напарник, и я за него ручаюсь. Нам нужно где-то перекантоваться до утра. Не охота ночевать с клопами. Хотя бывает, и ты крови напьешься – будь здоров Иван Петров…

– Ты мне тут зубы не заговаривай, деятель. Еще за прошлый раз не расплатился сполна. Ночевать пущу, но не бесплатно! – девушка категорично скрестила руки на груди.