Люс снова вздохнула и посмотрела в окно, на растрепанные дождевые облака. Картинки она уже все видела, а слова были ей не интересны.

Она встала, и в ту самую минуту, когда она клала книгу точно так, как та лежала прежде, в комнату вошел отец.

Движения его были энергичны, спина прямая, взгляд ясный и жесткий. Он улыбнулся, увидев Люс. Немного растерявшись, чувствуя свою вину, она присела перед ним в шутливом реверансе, юбками прикрывая и низенький столик, и книгу на нем.

– Господин мой! Тысячу приветствий!

– Ах ты моя маленькая красавица! Микаэл! Горячей воды и полотенце – я себя чувствую буквально вывалявшимся в грязи. – Отец уселся в одно из резных деревянных кресел и вытянул перед собой ноги; спина его оставалась, как всегда, прямой.

– Где же это ты так перепачкался, папа?

– Среди этого сброда.

– В Шанти-тауне?

– Три вида живых существ прибыли с Земли на планету Виктория: люди, вши и жители Шанти-тауна. Если бы я мог избавиться только от одного из этих видов, то выбрал бы последний. – Он снова улыбнулся, довольный собственной шуткой, потом посмотрел на дочь и сказал: – Один из них осмелился возражать мне. По-моему, ты его знаешь.

– Я его знаю?

– По школе. Детям этого сброда не следовало бы позволять посещать школы. Забыл его имя. У них не имена, чушь собачья – Липучка, Вонючка, Как-тебя-там… Ну такой тощий как палка мальчишка, с копной черных волос…

– Лев?

– Вот именно. Настоящий возмутитель спокойствия.

– А что он такого тебе сказал?

– Он сказал мне «нет».

Слуга примчался с тазом и кувшином горячей воды, за ним шла служанка с полотенцами. Фалько тщательно оттирал руки и лицо, отдувался, фыркал и все время продолжал говорить:

– Он и еще несколько человек только что вернулись из экспедиции на север дикого края. Уверяют, что нашли отличное место для нового города. И хотят, чтобы все жители Шанти перебрались туда.

– И покинули Шанти-таун? Все сразу?

Фалько нарочито громко фыркнул и выставил вперед ногу в высоком ботинке, чтобы Микаэл его разул.

– Как будто они способны хоть одну зиму прожить без поддержки и заботы Столицы! Земля пятьдесят лет назад выслала их сюда, этих тупиц, не способных ничему научиться. Что ж, такими они и остались. Пора снова дать им хороший урок.

– Но не могут же они просто так взять и уйти в дикие края? – сказала Люс, которая слушала не только отца, но и собственные мысли. – Кто тогда будет возделывать наши поля?

Отец не обратил на ее вопрос внимания, но повторил его иначе, как бы превратив заключенные в нем женские эмоции в чисто мужскую трезвую констатацию факта:

– Разумеется, нельзя позволить им начать разбредаться подобным образом. Они выполняют общественно необходимую работу.

– А почему сельским хозяйством занимаются именно жители Шанти?

– Потому что ни на что другое они не способны. Убери с дороги эту грязную воду, Микаэл.

– Вряд ли кто-нибудь из наших людей умеет возделывать землю, – заметила Люс. Она размышляла. У нее были темные, круто изогнутые брови, как у отца, но когда она думала, брови вытягивались у нее над глазами в ровную линию. Это очень не нравилось Фалько. Мрачно насупленные брови совсем не шли такой хорошенькой двадцатилетней девушке. Они придавали ей чересчур суровый, какой-то неженский вид. Отец часто говорил ей об этом, но она так и не отучилась от этой дурной привычки.

– Дорогая моя, мы ведь жители Столицы, а не крестьяне!

– Но кто, в таком случае, занимался земледелием до того, как сюда прибыли жители Шанти? Колония существовала уже целых шестьдесят лет, когда они здесь появились.