Едва мы загрузили последние три мешка, и парень-водила «Колхиды» со стоном рухнул на них. Бедняга так умаялся, что явно поедет не сразу.

– Эй, друг! – позвал я его. – Товарищ! Вы знаете, что в мешках?

– А? – парень посмотрел на меня осоловелыми глазами. – А-а-а… Да это краситель. Хорошо, что мешки прочные, и все равно мне потом кузов отмывать.

– А путевой лист есть? – уточнил я.

– В кабине на пассажирском сиденье, – закивал шофер. – Вы у меня только его не забирайте, а то груз потом не примут!

Поблагодарив бедолагу и заверив, что все верну, я открыл дверцу и взял чуть смятую бумажку – тот самый путевой лист. Все официально: отгрузил, принял, маршрут следования, подписи ответственных лиц. Радует, что это уже не воровство и не «левак», но вот экономить на средствах защиты Староконь зря придумал. Надо бы его проучить. Закинув путевой лист обратно в кабину «Колхиды», я повернулся к ходившей за мной хвостиком Нонне.

– Пленку достань и давай ее мне, – сказал я. – Мы ее в газете проявим.

– Я тоже умею, – набычилась та.

– Да пойми ты! – я даже слегка на нее прикрикнул, но потом взял себя в руки. – Ты молодец, огромное тебе спасибо… Но так просто будет быстрей. Снимки, если мы их опубликуем, твои в любом случае, авторство укажем. Я обещал – значит, так и будет.

– Да и ладно, – она махнула рукой. – Мне просто самой нравится все делать.

– Вот и делай, – парировал я. – Задание мое помнишь? Им и занимайся. Плюс у тебя еще стенгазета.

– Понятно, – вздохнула она. – Вот, берите.

Пока мы разговаривали, она ловко перемотала пленку, извлекла ее из фотоаппарата и протянула мне кассету цилиндрической формы. Я бережно подхватил ее и спрятал в карман спецовки. Главное, потом не забыть переложить, когда буду переодеваться. Но сначала…

– Мужики, спасибо вам еще раз за все, – я по очереди пожал руки Грише и Толику. – А с этим красителем я обещаю разобраться. Чтобы никому не повадно было.

– Если надоест в газете, приходи к нам, – предложил мастер. – Работа найдется.

Я еще раз поблагодарил всех, в том числе Нонну, клятвенно пообещав ей, что буду ставить ее снимки в газету и даже выплачу гонорар как внештатнику. И если даже эти цветные не пойдут в дело, останутся другие – с производственным процессом и тематические для фотоархива. Девушка заметно повеселела, успокоившись, и ушла вместе с прессовщиками. А я решительно направился на второй ярус цеха. Туда, где располагался кабинет Староконя – фанерная коробка с окнами, выходящими на производственную площадку.

– Это что? – грозно спросил я, зайдя к нему в чистенькое помещение и оставляя на полу синеватые следы красителя.

– Где? – растерялся начальник.

– Вот это, – я подошел к столу и громко хлопнул в ладоши, стряхивая на документы оранжево-синюю пыль.

– К-краситель, – Староконь даже начал заикаться. – А вы зачем туда полезли, Евгений Семенович? Я же говорил, мужики сами справятся!

– Они бы и справились, – кивнул я. – Вот только ты, Виктор Демидович, какого хрена их даже без «лепестков» [1] гонишь? А кто их лечить потом будет, ежели что?

– Так я… это… – начальник цеха обильно потел, он явно не ожидал такого внимания и напора. – Они же в дефиците сейчас, их в зону гонят… в зону отчуждения в смысле. В Чернобыле!

– И что? – я стоял на своем. – Это значит, что в Андроповске людей можно без них оставлять? Здесь какие-то люди другие, да? Хуже?

– Нет, нет! Что вы! – глаза Староконя уже приближались размерами к блюдцам. – Я выясню!.. Я проработаю этот вопрос! Мы устраним!..

– Если еще раз мужиков без защиты погонишь эту дрянь грузить, – я оперся о стол сжатыми кулаками и приблизил лицо к застывшему начальнику цеха, – я тебя устраню. Понял?