Сложности вышли с Аркадием Былинкиным, которому досталась действительно непростая тема. Но тут я сам виноват – начал с названий улиц в честь революционеров, а в итоге задал ему сложнейшую аналитику на тему взаимного террора. В итоге, рассмотрев и обсудив три версии статьи, мы с ним все же решили остановиться на изначальной концепции. Пусть сперва несколько улиц рассмотрит, а уже в следующем номере используем его наработки по аналитике.

– Евгений Семенович, к вам товарищ Бродов, – задумавшись, я не сразу взял трубку.

– Пусть заходит, Валечка.

В дверь боком протиснулся Арсений Степанович. В своей неизменной рубахе и мощных подтяжках. Неуклюжий, полный, противоречивый, но очень умный мужик.

– Рассказывай, Арсений Степанович, с чем пожаловал? – улыбнулся я. – Чаю хочешь?

– Спасибо, Жень, – он махнул рукой и покачал головой.

Прошел к столу, грузно присел на скрипнувший стул. Только сейчас я заметил, что он прижимает к боку пачку бумажных листов.

– Я тут набросал кое-что, – начал Бродов. – Помнишь тот наш разговор о репрессиях?

– Арсений Степаныч… – я вздохнул. – Помню, конечно. Только давай все-таки после этого номера подробно обсудим? У тебя же есть сейчас основная статья? Ты с Пеньковым поговорил?

– Поговорил, – кивнул Бродов. – Уже все с ним согласовал, причешу немного и тебе на суд…

– Вот и давай, – я отзеркалил его кивок. – У нас тут, кстати, читательская обратная связь накопилась. Поможешь разобрать? Я Бульбаша тоже планировал позвать.

– Это по тем вырезкам? – оживился мой зам, отвлекаясь от своего вопроса.

– По ним, – подтвердил я и, нажав кнопку на коммутаторе, попросил секретаршу принести мне подборку, а заодно пригласить Бульбаша и Зою.

В нашей редакции, как и в сотнях других районок, был свой отдел писем, и работу со вкладышами, по идее, нужно было отдать им. Но мне хотелось лично почитать отклики на материалы, чтобы к планерке в среду уже иметь представление, в каком направлении вести подготовку номера. Понятно, что в основном он будет посвящен Новому году, так как выйдет аккурат тридцать первого декабря… Но забивать всю газету елочками и шариками, как это станут делать некоторые коллеги в будущем, я не собираюсь. Даже в праздник найдется место серьезным вещам.

Секретарша Валечка поставила на стол внушительную картонную коробку, заполненную вырезанными и исписанными бюллетенями на газетной бумаге. Я улыбнулся, достав сразу несколько. Когда я разрабатывал макет, то вспомнил, как в детстве мне было обидно вырезать из «Пионерской правды», «Феньки»[9] и «Черного кота»[10] всякие интересности – потому что на другой стороне порой тоже был хороший материал. Вот я и придумал, что бюллетень должен быть двусторонним, чтобы выкромсать его из газеты без лишних потерь.

– Ну что, коллеги? – я обвел интригующим взглядом своих заместителей и главреда вечерки. – Готовы заглянуть в глаза правде?

Мне показалось, что в этот момент жаднее всего смотрел на коробку с бюллетенями Бродов.

Бюллетень составлялся по довольно простому принципу: в первой части респондентам нужно было рассказать о себе, чтобы мы могли лучше узнать своего читателя, а во второй уже требовалось оценить содержание номера.

С самого начала я вынашивал мысль сделать опрос анонимным, поэтому сразу исключил строку ФИО. В итоге портрет читателя состоял из пола, возраста, образования и рода занятий. Для удобства это было размещено на одной стороне бюллетеня. На оборотной же было несколько общих вопросов и голосование за материалы по уровню интересности.