– Смирись с фактом, что погибли не все, – фыркнула Кама. – Или считай меня призраком. Хорошо сохранившимся призраком. Впрочем, не забивай голову чепухой. Я не призрак – серьезное ранение, криоген, центральный госпиталь, и вот я под твоим началом. Что было в сообщении?

– Одно слово, – растерянно пробормотал Стамб, в личном деле Камы явно имелись белые пятна. – «Живы».

– Значит, живы, – уверенно кивнула Кама. – Если бы Винл оставлял посмертную записку, написал бы какую-нибудь гадость.

– Ты знаешь Винла? – второй раз удивился Стамб.

– Я очень хороший техник, – заметила Кама. – К тому же иногда изучаю личные файлы сотрудников.

– Не очень хорошо знаю, какой ты техник, но допуск у тебя очень хороший, – задумался Стамб и тут же поморщился, вспомнив, что можно было извлечь из его собственного файла.

Через четыре часа Ардан взял управление «Быстрым» на себя. Команда заняла кресла у него за спиной. Искусственную гравитацию пришлось отключить, что немедленно вызвало у Стамба позывы к тошноте. Серый шар Удайи, висевший над горизонтом Виласа, занял весь экран, но путь на этом не заканчивался – батарея находилась на обратной стороне спутника. Правда, когда проспавшийся сержант засверкал лысиной над пультом управления, Стамб уже мог разглядеть огромное облако дыма и пыли, обращающее яблоко спутника в грушу, и магнитные сполохи на всю высоту его азотной атмосферы. Навигатор катерка заморгал огнями и работать отказался. По экрану побежали зигзаги и пятна. Ардан потянулся за видеошлемом. Почти сразу перегрузка вдавила отряд в кресла. Действительно, управлять в таких условиях тихоходом можно было только вручную.

– Похоже, что ты прав, лейтенант, – заметила Кама, которая сидела в кресле так, словно не чувствовала сминающей плечи, перебивающей дыхание силы. – Взрыв произошел за пределами атмосферы, ни гриба, ни пылевого возмущения внутри нее я не вижу. Так, короткие языки. То есть, уничтожен только крейсер? Неужели наши ребята и в самом деле живы? Куда же в таком случае был направлен ответный залп?

– А разве у аьятов были враги кроме нас? – закашлялся смешком в дальнем кресле Рипух, который после короткого инструктажа Стамба не переставал улыбаться. – В кого еще мог быть направлен залп? А может, батарея уничтожила и не аньятов вовсе?

– Разве у людей имеются другие враги? – обернулась к старику Кама.

– У людей? – с интересом переспросил Рипух и тут же пробормотал, почесав обвисший нос. – У людей всегда есть враги. А если врагов нет, они сами себе становятся врагами. Впрочем, мы всегда сами себе враги. Разве не так?

Стамб задумался. Других врагов кроме аньятов не было. Иные здравствующие цивилизации вообще не были известны. По крайней мере, они не были обнаружены в известной части космоса. А теперь не стало и аньятов.

С непонятной тоской Стамб взглянул на панораму, вновь покосился на Рипуха. Седой, сутулый аналитик тоже боролся с тошнотой. Поймав взгляд лейтенанта, он вздохнул, путаясь в сером балахоне, пожал плечами и бросил в рот пластинку тоника. Странным образом этот жест почти примирил лейтенанта с навязанным попутчиком.

Ардан постепенно уменьшил скорость катерка и, медленно снижая высоту, вошел в атмосферу Удайи. Звезды над «Быстрым» заволокла мгла, насколько можно было различить в мельтешении теней и полос на экране, под катерком потянулась серая пустыня, перемежаемая покрытыми инеем углекислоты кратерами и украшенная разноцветными вихрями электромагнитного сияния. Иллюминация производила впечатление – ленты радуг сжимались складками и рассыпались цветными иглами, паутина ослепительно белых линий тянулась из стратосферы Удайи к ее поверхности. Ни одной планетке ни принес бы пользы подрыв близ ее атмосферы огромного космического крейсера, но Удайе нечего было опасаться. Она всегда была мертвым небесным телом, собственно, как был мертвым с начала войны с аньятами и Вилас, хотя на спутнике некогда зеленой, а теперь кроваво красной планеты могли обустроиться и аньяты, и люди. Но люди об этом еще не задумывались, а аньяты много лет назад, задолго до первого столкновения с человечеством, задумались о другом. Они превратили Удайю в огромное кладбище. Надгробья и мемориалы занимали тысячи квадратных миль на лицевой стороне спутника. Так что крейсер аньятов успокоился там, где ему и следовало. Одно не совпадало, обратной стороной спутник не обращался к Виласу никогда.