Когда ты почувствуешь, что нуждаешься во мне, я сам позову тебя. Не беспокойся, предоставь это мне. И все больше и больше используй меня как силу.
Я чувствую, что это моя собственная сила…
Да, это твоя собственная сила.
…и я чувствую, что эта сила является просто зеркалом, отражающим мое собственное существо.
Эта сила всегда была твоей – только в этом случае она и может работать.
Но тогда что я получаю от тебя?
Ты получаешь от меня свою собственную силу.
Да, но я уже ею обладаю!
Но без меня она так и осталась бы недоступной для тебя…
Да, в этом зеркале отражается твое лицо, но без зеркала ты потеряешь даже свое собственное лицо.
Ты уже начал медитировать? Как ты себя чувствуешь?
Последний раз вечером, когда я делал медитацию Гуриншанкар, на стадии с мерцающим светом меня охватил панический страх. Я так и остался с ним, остался с этим страхом.
Это может вызвать страх… но позволь страху быть и, что бы ни происходило, оставайся с ним. Не пытайся избавиться от него тем или иным образом. В тот момент, когда ты пытаешься избавиться от него, ты разрушаешь его, ты разрушаешь его красоту.
Страх обладает своей собственной красотой, изяществом и своей собственной восприимчивостью. В действительности, страх – это очень тонкое проявление жизненности. Само слово «страх» негативно, а вот чувство страха – очень позитивно. Только все живое может испытывать страх; все мертвое лишено страха. Страх – это неотъемлемая часть живого бытия, часть утонченного бытия, часть хрупкого бытия.
Поэтому позволь страху быть. Дрожи от него, позволь ему сотрясать тебя до самого основания – и наслаждайся им как глубоко волнующим переживанием. Не занимай по отношению к страху никакой позиции. На самом деле, не стоит называть это состояние страхом; в тот момент, когда ты называешь его страхом, ты занимаешь по отношению к нему определенную позицию. Ты уже осуждаешь его; ты уже говоришь, что это что-то неправильное, что этого не должно быть. Ты уже приготовился к обороне, ты уже готов спасаться от него, ты уже бежишь от него прочь. Каким-то хитрым образом ты даже избавляешься от него. Не называй это страхом.
Эта очень важно – прекратить присваивать всему различные наименования. Просто наблюдай за этим чувством, за тем, каким образом это происходит. Позволяй этому быть и не навешивай на это ярлык – оставайся в неведении. Неведение – это глубоко медитативное состояние. Делай упор на том, чтобы продолжать оставаться в неведении, и не позволяй уму манипулировать тобой. Не позволяй уму использовать язык и слова, наименования и категории, потому что это вызовет целый процесс. Одно будет тянуть за собой другое, и это будет продолжаться и продолжаться.
Именно просто наблюдай – не называй это страхом. Стань боящимся и дрожащим – это прекрасно. Забейся в угол, накройся с головой одеялом и дрожи. Поступай так же, как поступает животное, когда оно боится. Что сделает маленький ребенок, если он испугается? Он закричит. А первобытный человек – как он поступит? Он упадет на колени и станет молить бога избавить его от страха.
Бог первобытного человека гораздо более живой, чем бог философа, потому что его возникновение обусловлено глубокой биологической нуждой – страхом: страхом перед неизвестностью, перед окружающей тебя пустотой; страхом перед огромностью этого мира; страхом перед тем, что ты здесь случайный гость; ну и, конечно же, страхом перед тем, что однажды тебя не станет, страхом перед небытием. Только первобытным людям было известно, что это такое, когда ты одержим страхом и твои волосы встают дыбом. Цивилизованные люди совершенно забыли этот язык; подобные выражения стали для них просто метафорами. Мы думаем, что это только так говорится, что на самом деле так не бывает, но так действительно случается.