– Только через мой стол.
– Но, товарищ полковник, вы не допущены к этим документам…
– Послушай, – Каретников подался вперед, опершись грудью на край стола и обхватив его за края, бычьим взглядом посмотрел на разведчика, – я здесь ко всему допущен.
– Хорошо, если мое руководство даст мне разрешение, я не против.
– Здесь я руководство!
Максим не стал спорить с генштабистом, быстро набрал по своему спутниковому телефону номер Плешкунова. Только бы он сейчас ответил, мелькнуло в голове.
– Слушаю, Максимус. – Начальник глуховатым голосом назвал его условным позывным.
– Ростислав Аверьянович, небольшой технический вопрос. Тут товарищ полковник… – небольшая, но значительная пауза, – просит на правку мои документы…
В трубке продолжительная пауза. Максим хотел продолжить фразу, подумав, что Плешкунов не понял его. Но тот спросил металлическим голосом:
– Он далеко?
– Здесь, рядом.
– Дай-ка ему трубку.
Максим протянул Каретникову телефон:
– Генерал Плешкунов.
– Здравия желаю, товарищ генерал. – Каретников выпрыгнул из-за стола.
Он стоял, вперив взгляд в монитор компьютера, и напряженно слушал высокого начальника из другого ведомства. Максим не слышал, что ему говорил Плешкунов, но, судя по кислому выражению лица штабиста, понимал, что не очень приятные вещи. Последнюю фразу Плешкунова Максим все же услышал:
– Вы меня поняли, товарищ полковник?
– Так точно, товарищ генерал! – пришибленным голосом отрапортовал Каретников.
Затем он кивнул головой и передал телефон военному советнику:
– Вас.
– Слушаю, Ростислав Аверьянович.
– Больше нет технических вопросов?
– Нет.
– До связи. – Плешкунов отключился от линии.
Максим положил телефон в карман, посмотрел на Каретникова.
– Посылайте, – буркнул тот, не глядя на разведчика, и, тяжело опустившись на стул, начал деловито стучать по клавиатуре компьютера.
Комбриг вышел из кабинета Каретникова вместе с Максимом. Он сочувственно посмотрел на разведчика, крякнул, помотал головой, но ничего не сказал.
Глава 3
Серая пыль летит на лобовое стекло, поэтому Максим периодически «дворником» его протирает. Впереди едет армейский БТР сопровождения. Перед началом поездки Максим предложил комбригу ехать на «Тойоте» впереди, но Мухаметдинов отклонил предложение: «Нет, Максим Михайлович. Не будем нарушать неписанные правила. Береженого Бог бережет».
Они едут в Хаму, небольшой городишко на юго-востоке страны, где будет подписание с представителями военной оппозиции договоров о перемирии. На коленях у комбрига лежит автомат, он периодически внимательно осматривает местность по сторонам дороги и рассказывает Максиму о быте его подчиненных.
– Я поражаюсь, как мои обормоты находят общий язык с местными. Такое впечатление, что языкового барьера у них нет. Числительные от одного до десяти знает практически каждый солдат. Наши не знают арабского, те ни бельмеса по-русски, но «чейндж» идет как по маслу.
– А что сирийцы выменивают у наших? – поинтересовался Максим.
– Консервы. Сгущенку, тушенку, почему-то очень любят наши галеты…
– А какую тушенку предпочитают?
– Любую, в том числе и свиную. Вообще, я заметил, сирийцы не похожи на упертых мусульман. Чем-то похожи на моих соплеменников, татар. И винцо попивают, стараются, правда, не рекламировать этот грех…
Выехали на асфальтированную дорогу, поехали быстрее.
– Ага, вон уже Мухрада, осталось километров восемьдесят, – довольно проинформировал комбриг. – Я, если честно, на этот чейндж смотрю сквозь пальцы. Ребятишки здесь по полгода, питание нормальное, но витаминов-то не хватает. Каретников только стучит по столу кулаком: «Прекратить коммерцию! Под суд пойдете!» А какая тут коммерция? Если они свои пайки часто бесплатно отдают местным ребятишкам.