– народного императора, выходца из народа и народного избранника. Помнили они и Теодориха Великого, короля остготов, верный помощник которого Тотила погиб в битве 552 года. Книгой Феликса Дана «Битва за Рим» (1867) зачитывались поколения немцев. В некоторых частных архивах, сохранивших документы, относящиеся к последним дням Третьего рейха, есть и такие, в которых упоминается об этом последнем сражении готов. (Некоторые верные приспешники фюрера пытались отсидеться в туннелях соляных копей, чтобы сражаться до последнего дыхания, а сам Гитлер выражал желание быть похороненным на Унтерберге. Кружащие вокруг могилы вороны служили бы напоминанием того, что заколдованный герой ждет пробуждения к новой славе.) Кон отмечает также, что перенос политического центра Германии из Швабии (юго-восток) в Пруссию породил и другие мифы, в том числе миф о спартанском образе жизни, чувстве долга и железной воле Фридриха Великого. Это он превратил маленькую бедную страну в могучее военное государство – но к этой теме мы еще вернемся. Тот факт, что он одновременно был сторонником Просвещения, что при его дворе жил Вольтер и что многие беженцы-гугеноты обрели под его крылом новую родину, ни в малейшей степени не запечатлелся в селективной памяти фюрера; его восхищение вызывала культурная аура короля-солдата.

Германская идеология, зародившаяся в начале XIX века, была прежде всего выражением глубочайшего стремления немцев обрести свои корни, свою идентичность. Этот своего рода фундаментализм противостоял идеям и модам, явившимся извне. По существу это движение представляло собой самую настоящую «культурную революцию», направленную против западного мира, подчиненного иудео-христианским ценностям и породившего Просвещение, Французскую революцию и промышленную революцию. Отсюда восхищение перед сельским укладом и отвращение к евреям, олицетворявшим одновременно и ненасытную мощь финансового капитализма, и невозможность трудиться на собственной земле. С момента своего возникновения немецкий национализм испытывал фобию по отношению к евреям, которым, как считалось, покровительствовали французы. Гонения на евреев повторялись периодически: весной 1848 года, во время кризиса 1873 года… Прослеживается также известная корреляция между экономическими кризисами и всплесками антисемитизма. Это замечание справедливо также и для Франции, во всяком случае до «дела Дрейфуса», однако в этой стране либералы взяли на себя роль защитников евреев, а порой и вдохновителей еврейской эмансипации, тогда как в Германии ничего подобного почти не происходило – после экономического кризиса 1879 года даже левые либералы сблизились с националистами и правыми.

В Германии, как, впрочем, и в Австрии, ненависть к евреям проявлялась в самых разных формах. Существовал старинный антисемитизм, религиозный антисемитизм, исключительный, вульгарный (он же бурный) антисемитизм. Первому были в основном подвержены крестьяне и лавочники, часто вынужденные обращаться к евреям за денежными займами. Второй требовал, чтобы евреи крестились (Гейне называл это «билетом к свободе»). На самом деле речь шла о полной культурной ассимиляции. Третий был распространен в так называемом приличном обществе, представители которого преграждали евреям путь к высшим государственным должностям, особенно – к высшим армейским чинам. В Пруссии, например, еврей не мог дослужиться даже до лейтенанта запаса – звание, служившее мелким буржуа первым шагом к восхождению по социальной лестнице. «Вульгарный» антисемитизм начал развиваться с середины 1870-х годов в среде мелкой буржуазии. Он привел к созданию антисемитских партий, которые в 1893 году добились 16 мандатов в рейхстаге; впрочем, их успех оказался недолговечным – началось укрепление экономики, и в 1904 году они прекратили существование.