– Хорошо, что вы вернулись, – сказал Тео.

Консул повернулся и начал представлять своего друга паломникам, но затем вдруг остановился.

– Боже мой, – сказал он, – ты ведь теперь консул. Извини, Тео, я не подумал об этом.

Тео Лейн улыбнулся и снова поправил очки.

– Не беспокойтесь, сэр, – сказал он. – Теперь я уже не консул. Последние несколько месяцев я выполняю обязанности генерал-губернатора. Комитет местного самоуправления в конце концов потребовал – и получил – формальный статус колонии. Приветствую вас в новом мире Гегемонии.

На мгновение Консул опешил, потом снова бросился обнимать бывшего протеже:

– Поздравляю, Ваше Превосходительство!

Тео заулыбался и взглянул на небо:

– Похоже, скоро начнется настоящий ливень. Господа, прошу вас ко мне в скиммер. Я отвезу вас в город. – Новый генерал-губернатор улыбнулся морскому пехотинцу: – Лейтенант?

– Да, сэр. – Офицер замер по стойке смирно.

– Не могли бы вы дать нам своих людей погрузить багаж? Мы хотели бы улететь побыстрее – дождь вот-вот разойдется…

Скиммер летел на юг вдоль шоссе, строго выдерживая шестидесятиметровую высоту. Консул сидел на переднем пассажирском сиденье, остальные паломники удобно расположились позади, в откидных пластиковых креслах. Мартин Силен и отец Хойт спали. Дочка Вайнтрауба перестала плакать и самозабвенно сосала синтетическое материнское молоко из мягкой бутылочки.

– Как все изменилось, – сказал Консул. Он прижался щекой к усеянному дождевыми каплями куполу кабины и посмотрел вниз.

Там царил настоящий хаос. На протяжении всего трехкилометрового пути до городских предместий склоны холмов и оврагов были облеплены тысячами лачуг и навесов. Под мокрыми брезентовыми крышами зажигались огни, освещая сновавшие между грязными лачугами столь же грязные человеческие фигуры. Вдоль старого шоссе Китс-Космопорт построили высокий забор, а саму дорогу расширили и заменили на ней покрытие. Сейчас по ней тянулись навстречу друг другу два потока автомобилей и грузовиков на воздушной подушке, выкрашенных в защитный цвет или покрытых полимерным камуфляжем. Впереди сверкали огни Китса. Казалось, их стало больше, и горели они там, где их прежде не было, – в речной долине и на холмах.

– Три миллиона, – сказал Тео, словно читая мысли своего бывшего шефа. – По меньшей мере три миллиона. И с каждым днем их все больше.

Консул взглянул на него:

– Когда я уезжал, на планете насчитывалось не больше четырех с половиной миллионов жителей.

– Сейчас, наверное, столько же, – сказал новый генерал-губернатор. – Но все стремятся в Китс. Все хотят, пока не поздно, попасть на корабль и унести отсюда ноги. Некоторые ждут, когда построят портал, но большинство не верит, что мы управимся вовремя. Боятся.

– Кого? Бродяг?

– Их тоже, – ответил Тео. – Но еще больше – Шрайка.

Консул отодвинулся от холодного стекла.

– Стало быть, это уже перевалило через Уздечку?

Тео невесело рассмеялся:

– ЭТО везде. Точнее говоря, не ЭТО, а ЭТИ. Люди уверены, что этих тварей несколько десятков или даже сотен. Сообщения о жертвах Шрайка идут со всех трех континентов. Спокойно только в столице, в больших городах – в Эндимионе, например, и на отдельных участках побережья вдоль Гривы.

– И сколько человек погибло? – спросил Консул, хотя ответ его не интересовал.

– По меньшей мере тысяч двадцать, включая сюда и пропавших без вести. Много раненых, но тут уж Шрайк ни при чем, не так ли? – Тео вновь усмехнулся. – Шрайк всегда доводит дело до конца. Люди случайно стреляют друг в друга, падают с лестниц, от страха прыгают из окон или давят друг друга в толпе. Хрен знает что.