– Ах, тэа Эста. Я боялся, что вы уже ушли.

– Теон Венсан!

– О, я невыразимо счастлив, что вы приняли мое приглашение, дорогая Мариона. Позволите ли теперь и вовсе избегать столь холодного обращения, как тэа Эста?

Потрясающе! То есть сбегая от Селесты и ее восторгов относительно защитника, я попала сразу на два свидания?

– Как же вы отыскали меня здесь, теон, в самом конце сада?

– Грустил о несостоявшейся встрече, и порыв печали донес меня на своих крыльях сюда, в удаленный уголок, где столь живописен вид на горы, ущелья и долину. Стоит шагнуть вниз…

– И вы врежетесь в защитный полог, теон Венсан.

– Раз вы позволили звать вас по имени, дорогая Мариона, прошу, и меня зовите просто Берт.

Когда успела ему позволить? Ведь нарочно перевела тему. Ощущение, словно в гимназии я одна помнила наставления учителей. Одного не прошибала тонкая ирония, на другого не действовали изящные способы избегать щекотливых вопросов. Чему их здесь учат, спрашивается?

– Вы не поверите, но когда вечером хотел выйти из комнаты, она оказалась заперта снаружи. Я стучал и пытался выбить ее, – при этих словах Берт с досадой потер плечо, – но ничего не помогало. На мое счастье, минут через пятнадцать этих нечеловеческих усилий звуки борьбы с самой судьбой долетели до проходившего мимо эконома. Он открыл дверь и объяснил, что по ту сторону оказался, вы не поверите, обычный стул.

– Ах, правда?

– Я заставил вас ждать, прелестная Мариона. А ведь на самом деле так спешил на эту встречу. Верил, что вы придете. И даже приготовил для вас…

– Стихи?

– О нет, восхваления в прозе обольстительной деве. Но если вы разочарованы и вас не прельщает проза, то готов сейчас же сочинить! Ведь когда вижу ваше прелестное лицо, я испытываю необыкновенное вдохновение. Услышьте же!

Он откашлялся:

– Теон Венсан! Кхм… Я правда уже собиралась уходить. Мне очень нужно выполнить одно задание, а еще обещала помочь подруге. Не могу нарушить обещание. Прошу простить.

– Что вы, сладчайшая муза, извините за столь досадную проделку судьбы. Идемте же, я вас провожу и прочту свою прозу.

– Это невозможно, в некоторых местах к ограде совсем не подойти. Давайте вы прочитаете в другой раз. Хорошего вам вечера.

– О, этот вечер самый счастливый, ведь я увидел вас и имел счастье говорить…

Последние слова донеслись уже в спину, когда, с большим трудом сдерживаясь, чтобы не превысить приличествующей девушке скорости, я скрывалась с места свидания.

Наконец лето пришло и в пограничье. Климат здесь всегда отличался резкими переходами от холодов к жаре и наоборот. Ночи вдруг стали душными, знойными, когда ужасно хотелось окунуться в прохладный водоем. Вместо плотного форменного платья накинуть легкий летний наряд и отправиться в лодке по реке или в купальной рубашке прыгнуть с широких мостков прямо в воду. Конечно, подобным образом я могла поступить только дома, а здесь, в гимназии, это явилось бы нарушением приличий. Однако от жары страдали не только ученики, преподавателям тоже приходилось туго, и поэтому у подножия башен уже несколько лет назад устроили раздельные купальни, подведя в искусственные пруды воду из озера через систему каналов.

Купаться нам позволялось исключительно с одобрения директора, и всегда учеников сопровождали преподаватели. С девушками для защиты посылали одного из учителей-мужчин и обязательно инспектрису, которая следила за купающимися гимназистками, а заодно за их провожатым.

С наступлением выходных все разговоры вертелись лишь вокруг предстоящего купания. Очень часто в роли мужчины-сопровождающего выступал мой замечательный Аллар, все же учитель был в годах, более того, специалист по начертанию защитных символов. Но в этот раз одноклассницы задумали величайшую подставу. То есть буквально перед тем, как все собрались отправиться в купальни, выяснилось, что Олайош отчего-то не может нас сопровождать. Причина не разглашалась, но, видя оживленные лица девчонок, я не усомнилась, что была предпринята коварная диверсия, и обеспокоилась, а не потравили ли коварные бестии моего любимого преподавателя.