Но не столько хотелось есть, сколько проверить вертевшуюся в голове идею – научиться смотреть сквозь что-то, используя зеркало. Почему-то казалось, что куда легче будет расфокусировать взгляд, разглядывая себя. В спальне стоял огромный трельяж, напротив которого я и устроилась, пытаясь поймать то самое нужное для видения ауры состояние.

– Гнать эту Полину надо, – бубнил тем временем Мефодий Всеславович.

– Вам-то она чем досадила? – удивилась я.

– Опять в ваших вещах рылась, пока вас не было, – наябедничал домовой, и только после этих слов я поняла, что речь о горничной, а не о Свиньиной-Морской. – И ведь точно что-то конкретное ищет. Прям обнюхивает все и поисковым артефактом тычется.

– Пусть обнюхивает, у меня и брать-то нечего, – заметила я, изо всех сил пытаясь не отвлекаться на разговор и смотреть в зеркало сквозь себя. Мне казалось, что еще самая малость – и поймаю, поймаю тот ускользающий облик. – Как же мне расфокусироваться?

– Расфокусироваться?

– Сделать нечетким зрение.

– На глаза надавить можно, – посоветовал Мефодий Всеславович. – Быстро надавить да ладонь отнять. Помнится, последняя Горностаева так делала для одной из магических практик. Помогало.

– Хуже точно не будет, – согласилась я, нажала на глаза и отвела ладонь, после чего с визгом отскочила от зеркала.

Потому что на краткий миг вместо себя я увидела вовсе не свою ауру, а жуткую красноглазую лису, ту самую, в облике которой я оказалась в Китае.

– Елизавета Дмитриевна, да что случилось-то? – отчаянно пробивался ко мне голос Мефодия Всеславовича.

И пробился-таки. Я пришла в себя и обнаружила, что зажмурила глаза и пытаюсь вжаться в стену, словно она могла меня защитить. Я выдохнула и резко открыла глаза: сколько их ни закрывай – от проблем не убежишь, только страшнее будет. Нет, опасность надо встречать с открытыми глазами. Просто нынешняя очень неожиданной оказалась. Но я справлюсь. Я непременно справлюсь.

– Я увидела не то, что предполагала, и испугалась, – пояснила я Мефодию Всеславовичу, разжимая кулаки и радуясь, что у меня короткие ногти, иначе были бы сейчас дырки в ладонях, а так только небольшое покраснение.

Голос прозвучал хрипло, а горло чувствовало себя так, словно его драла стая огромных кошек. Ну и что, что они стаями не ходят? Для меня сделали исключение и собрались в прайд. В львиный. При мысли о Львовых я окончательно пришла в себя. На смену страху пришла злость.

– Что ж вы такого углядели-то?

– Похоже, привет от Темного бога. – И в ответ на недоумевающий взгляд домового пояснила: – У меня появился еще один облик, точь-в-точь как у Ли Си Цына, только я его не могу использовать. Но он наверняка на меня влияет, раз уж я его в зеркале вижу.

– Может, наведенное? Облика второго нету, а вам кажется? Есть такие умельцы создавать в разуме картины почти как настоящие, только кажущиеся…

– Нет, я обращалась в лису один раз, а потом облик стал для меня недоступен. Но я его все равно чувствую.

– Может, показалось вам, что обращались?

– Я без одежды осталась. Какое уж показалось.

– Дела… – протянул Мефодий Всеславович. – У Ли Си Цына облик дурной, тьмой перекрученный. Не надо вам такого.

– Вот-вот, совершенно не надо, – согласилась я. – Мне рыси хватит. Ну их, этих непонятных лисиц. Только как избавиться-то?

– По воле Велеса токмо, – уверенно ответил домовой.

– Велес сказал, чтобы я к нему не обращалась, пока не разберусь с договором с другим богом, – напомнила я.

– Значит, нужно быстрее разбираться. А ну как эта лиса на вас влиять начнет, если уже не начала?