Я размяла уставшие пальцы и задумалась, не прогуляться ли по университету, посмотреть, нельзя ли здесь что-нибудь купить из того, что нужно прямо сейчас. Но тут в дверь постучали и мне неожиданно предложили переехать. Оказывается, в университете имелось жилье повышенной комфортности, наверное, для случаев, когда клан собирался пустить пыль в глаза, а своего жилья в столице не имел. По-видимому, княгиня решила, что урона чести не будет, если я буду жить в приличных апартаментах, а не в убогой аспирантской клетушке.

Поначалу я хотела отказаться, тем более что мебель была рысьинская и мало ли с какой начинкой – от прослушивающей до ментальной. Княгине я не верила даже на кончик когтя, но все же решила сходить посмотреть, что она приготовила.

Княгиня приготовила вполне приличную квартиру со спальней и гостиной. Но главное – там была нормальная ванная, увидев которую я поняла, что отказаться не смогу. Все же общие удобства – это общие удобства, не всегда доступные и не всегда удобные. Сыграло свою роль и то, что я вспомнила, что Мефодий Всеславович уверял: он может указать все лишние магические устройства. А если он их укажет, то я их отключу, сломав или нет – это уж как получится. Беспокоиться о сохранности рысьинского имущества точно не буду.

Но когда я сообщила управляющему о переезде, перенесла свои немудрящие пожитки на новое место и попыталась отпустить женщину, показавшую квартиру, выяснилось, что прислуга идет в комплекте, то есть прислана Рысьиной, чтобы за мной шпионить. Нет, конечно, объяснялось это так, что в ее обязанности входит уборка и готовка. Но кто же прямо скажет про доносы?

– Боюсь, мне ваша помощь не нужна, – довольно резко сказала я.

Чего я не ожидала, так того, что ее глаза наполнятся слезами, а губы задрожат.

– Пожалуйста, Елизавета Дмитриевна, не выгоняйте меня! – всхлипнула она. – Фаина Алексеевна будет ужасно недовольна. Она о вас беспокоится. Разве вам будет до всяких мелочей? Вам же учиться нужно. Фаина Алексеевна сказала все для этого сделать. Я уже и убрала, и вещи ваши разложила. А сейчас собиралась ужином заняться.

– Какие вещи? – недоумевающе уточнила я, поскольку все вещи были при мне и никому я бы их трогать не позволила. – Где вы их разложили?

– Ваши, Елизавета Дмитриевна. В плательном шкафу.

Шкаф действительно оказался забит одеждой. Причем отнюдь не той, которая осталась в доме Владимира Викентьевича. Рысьина показывала припасенный для меня пряник, если уж кнут не сработал. Пряник был так себе, не первой свежести. Но сам факт, что теперь было во что переодеться, порадовал.

На стук в дверь я не обратила внимания, поглощенная рассматриванием одежды, и сделала это зря, потому что горничная, решив доказать свою полезность, поторопилась открыть и вернуться ко мне с докладом:

– Штабс-капитан Волков с визитом.

– Не впускайте его, – всполошилась я.

Я могла бы сказать, что неприлично принимать одиноко живущей барышне таких визитеров, но, увы, это было бесполезно, потому что приставучий штабс-капитан уже стоял в моей гостиной.

Волков успел даже шинель снять и блистал во всем великолепии новехонького мундира. Выглядел он в точности как тот, кто устроился надолго и уходить не собирается. На рысьинском диванчике он расположился так, словно уже сидел неоднократно и насидел чрезвычайно удобное место. При моем появлении он все же соизволил встать. Этак лениво, словно показывая: все, добегалась, дорогая.

– Лиза, рад вас видеть в добром здравии.

– Не могу сказать того же о себе, – отрезала я. – Александр Михайлович, вам не кажется, что ваш визит неприличен?