– Помнишь.

– Значит, и ты в добровольцы записался, – Саныч горестно вздохнул. – Я, грешным делом, подозревал, что, кроме меня, дураков в войсках больше и не найдется. Так нет – вот он, Батяня, собственной персоной. Еще один известный на всю десантуру умник.

– Ну, чего так мрачно?

– Да пошли они! – выругался капитан. – Расписывали все красиво – эксперимент, новые технологии, выплаты за особые условия... Да и в столице давно не был. Дай, думаю, по московским-то улицам прогуляюсь. Может, найду какую красавицу, согласную разделить со мной все тяготы и лишения. А тут... Я же вчера еще прибыл. Пока в общагу заселили, пока документы оформили – уже и отбой сыграли. Какая уж тут Москва! А с утра – и на процедуру.

– Что за процедура-то? Я ж только сейчас с поезда. Документы в штаб сдал – сразу сюда отправили.

– Сейчас увидишь, – отмахнулся капитан. – Разукрасят, как девку на выданье. Третья дверь слева, «Перевязочная». Тебе туда. А я на крыльце подожду. Это недолго.

– Ладно.

– И не бойся, – усмехнулся Саныч. – Больно не будет. Пока, по крайней мере...

Пройдя по коридору, Лавров толкнул указанные двери и решительно шагнул внутрь:

– Разрешите?

Перевязочная оказалась комнатой просторной и очень светлой за счет облицованных белым кафелем стен. По центру возвышалось кресло наподобие того, что внушает людям ужас в стоматологических кабинетах. Вдоль стен – застекленные шкафы с какими-то баночками да скляночками. У окна – большой, явно чужой в этом помещении, письменный стол. За столом человек в белом халате, которого Лавров с первого взгляда принял за доктора, что-то с азартом набирал на клавиатуре ноутбука, не отрывая глаз от экрана.

Голос вошедшего заставил доктора поднять голову, и его тонкие губы тут же расплылись в противной улыбке:

– О, кого я вижу! Наш знаменитый спорщик собственной персоной пожаловал!

Майор только крякнул в ответ – а кого ж еще он ожидал здесь увидеть? Доказывать сейчас что-то этому чокнутому изобретателю было совершенно бесполезно, в этом Батяня убедился еще при первой встрече. А потому решил держаться подчеркнуто сухо, четким движением вскинув правую руку к виску:

– Майор Лавров прибыл в ваше распоряжение.

– Очень приятно, – жизнерадостно проблеял ученый, выискивая папку с его фамилией в стопке, лежавшей слева от его ноутбука. – Проходите, майор, устраивайтесь в кресле, сейчас приступим.

С интересом пролистав несколько страниц личного дела «пациента», пока Андрей, стащив с головы берет, усаживался на не слишком удобном сооружении, профессор с азартом потер руки:

– Что ж, вы получили от своего руководства самые лестные характеристики. Мне рекомендовали вас как, возможно, самого опытного и умелого специалиста.

– У нас все такие, – буркнул Лавров, мечтая, чтобы этот разговор побыстрее закончился.

– Не скажите. Я очень рад, что вы согласились принять участие в нашем эксперименте. Ваши навыки, помноженные на великолепную реакцию и отменную физическую форму, могут принести очень интересные результаты.

– Рад за вас, – не стал скрывать раздражения Андрей. – Не пора ли нам начинать, господин профессор?

– Конечно, конечно! – ничуть не смутился холодностью десантника ученый. – Я только хотел подчеркнуть, что для меня будет большой честью ваше участие в эксперименте. Поверьте, вы и сами, когда все закончится, отнесетесь к нашей работе совершенно иначе.

– Посмотрим.

– Танюша! – кликнул ученый помощницу, и из соседней комнаты вышла девушка в белом халате. В ее руках никелем отливал довольно компактный инструмент, по форме напоминающий пистолет. Батяне, предплечья которого доктора уже не раз «простреливали» самыми разнообразными прививками, особенно накануне спецопераций в жарких странах, этот «шприц» оказался не в диковинку. Но когда девушка приблизилась к нему, взяв свой «пистолет» на изготовку, майор все-таки беспокойно заерзал в кресле: