И апофеозом всего этого лирического отступления от основной линии сюжета можно считать мою схватку с огромной звездой-подсолнухом, имевшей в своё распоряжении аж 20 лучей-щупалец, и диаметр никак не менее одного метра. И здоровую тушу которой, я целых полчаса, упорно пытался проткнуть своим доморощенным копьём, а она же в ответ на мои действия так же упорно не хотела протыкаться.

Но, в конце концов, моё ослиное упрямство уже начавшее переходить в обычное самодурство, всё же одержало верх, и огромная морская звезда перекочевала в мой виртуальный рюкзак. Не дав никаких видимых преференций, зато сразу же заняв собой четыре ячейки из ста возможных.

Так что, что ни говори, а моя работа с подводными рудокопами мне нравилась всё больше и больше. Особенно когда в первый же вечер моей с ними ночёвки у большого костра, разведённого ими прямо на песчаном морском берегу. Одна из девушек – рудокопок с забавным ником Кирана, видимо в земной жизни она звалась Карина, сама взяла меня за руку, отвела в сторону за ближайшую природную стену густого тростника, и молча стала раздеваться.

А затем наши тела соединились. Подобно свету двух местных лун, одной слегка золотистой, а второй слегка серебристой, и я только сейчас отчетливо понял, что мой мир теперь здесь, и ни какой отмены или возврата назад, в привычную земную реальность уже ни когда не будет.

Впрочем, каких-либо метаний и терзаний по данному поводу я у себя в душе устраивать не стал, так как вечная молодость и почти что идеальной здоровье, были вполне себе достойной компенсацией за утраченный серый и унылый мир. Поэтому я быстро переключился на гибкое и стройное девичье тело, уже начавшее трепетать в моих объятиях и стал думать только о нём.

Итак, в общей сложности, с артелью подводных рудокопов я провёл три дня. Завалил за это время с десяток небольших рифовых акул, которых уже практически перестал бояться, получил целых два новых уровня своего общего развития, а свои профильные навыки пловца и ныряльщика догнал аж до седьмого ранга.

И вот сейчас распрощавшись с трудолюбивыми подводными рудокопами, которые наконец-то добили свою богатую металлом подводную жилу и отправились дальше в поиске другой, я вновь был предоставлен сам себе.

И внимательно осмотревшись по сторонам, не подглядывает ли за мной кто, тут же полез в свой виртуальный мешок за странной бутылкой, которая выпала мне не так давно из желудка одной из акул.

И разбивать которую из своей природной бережливости я не стал, а осторожно расковыряв пробку, достал из неё свернутый в тонкий рулон потрёпанный временем и морской водой жёлтый бумажный лист.

– Ух ты! – мой внутренний голос, аж взвизгнул у меня внутри, чтобы тут же очень тихим заговорщицким тоном зашептать мне в уши.

– Хозяин, это же клад, самый настоящий пиратский клад!

– Угу – только и ответил я сам себе, с замиранием сердца действительно разглядывая самую настоящую пиратскую карту, вернее большой её обрывок, в центре которой, в лучших традициях всех приключенческих кинофильмов был поставлен жирный красный крестик. Мол, копать, а вернее всего нырять, нужно именно здесь.

А ещё к карте прилагалось письмо, правда очень сильно порченое морской водой и поэтому разобрать которое было очень трудно. Но если всё же, сложить воедино обрывки его сохранившихся фраз, то получалось нечто следующее.

Некто капитан пиратского корабля Жестокий Роджер писал, что их внезапно атаковал огромный левиафан, настолько большой, что таких в природе просто не бывает, который очень серьёзно и повредил их корабль.