И вроде бы ничего загадочного в названии рудника, где проходили практику многие студенты Кировского горно-химического техникума, нет, но для Рубцова поездка к товарищам по общаге – это не столько возможность прибиться на лето к своим, сколько возможность исчезнуть. В эти летние месяцы Рубцов как бы растворяется в бескрайней стране и как бы перестает быть материальным телом, нуждающимся в каких-то документах.
Странно, но точно такое – неведомо куда! – исчезновение мы обнаруживаем в эти годы и в юности Василия Шукшина...
И есть, есть в этих исчезновениях великих русских писателей какая-то мистика, как и в прыжках через пролом карниза над черной бездной заброшенного храма.
Ничего не известно из летних месяцев жизни Рубцова... Только одно, только то, что и в солнечно-знойных краях не сумел отогреться поэт.
В 1954 году он написал в Ташкенте:
Впервые в этом стихотворении обращается Рубцов к теме смерти, ставшей в дальнейшем одной из главных в его творчестве...
С годами придет в стихи всепрощающая мудрость, философская глубина, но отчаянная невозможность примириться, свыкнуться с мыслью о смерти останется неизменной. И через шестнадцать лет, стоя уже на пороге гибели, Рубцов напишет:
Трудно не заметить внутреннего созвучия этих двух стихотворений, между которыми, как между обложками книги, вместилось все богатство рубцовской лирики.
И еще одно...
В Ташкенте, пусть и неловко, но очень отчетливо впервые сформулирована Рубцовым важная и для его поэзии, и для жизненного пути мысль – осознание, что он находится на «Земле, не для всех родной».
Как мы уже говорили, Рубцов не сразу сумел заговорить о самом главном в себе, не сразу разглядел в своей судьбе отражение судьбы всей России, не сразу сумел осознать свое высокое предназначение поэта. И чудо, что далеко от родных краев, в Ташкенте, в минуту усталости или отчаяния удалось ему на мгновение заглянуть далеко вперед, заглянуть в себя будущего...
Со стихотворением «Да! Умру я!» перекликается и другое, написанное в последний год жизни поэта стихотворение «Неизвестный».
Ситуация, в которой оказался его герой, в общем, характерна для поэзии Рубцова, почти такая же, как в «Русском огоньке» или стихотворении «На ночлеге». Но стихотворение «Неизвестный» существенно отличается властным, каким-то эгоцентрическим, все замыкающим на личности героя ритмом:
И если герою стихотворения «На ночлеге» почти мгновенно удается найти контакт с хозяином избы:
то «неизвестного» встречают иначе:
На первый взгляд может показаться, что «неизвестному» просто не повезло и он напоролся на бездушных, черствых людей. Но это не так. Ведь хозяина «ночлега» немногое рознит от «тупой бабки»: