Почему федералы не зашли со стороны Эрмитажа и театра, для меня осталось загадкой. Атаки с носа было ошибкой – ведь они не могли нанести каменам большого урона. Через минуту федералы перенесли огонь на первый этаж и фасад ресторана, и я рискнул выглянуть. Благо теперь не надо было открывать окна – вся носовая часть буфета была в больших и маленьких дырах.

Наконец я увидел действие бластера БК. Как только боевая машина доползла то того места, где в реку спускалась широкая лестница и где друг на друга смотрели сфинксы – жалкие копии из ржавого марсианского гранита, тонкий белый луч пронзил нападающих. Одновременно раздался такой свистящий звук: “Буф-ф-ф…”, словно лопнул автомобильный скат. Первый взрыв, конечно, не шел ни в какой сравнение с катастрофой над городом, но часть набережной и фасада Эрмитажа там, где был вход, превратились в груду камней. А от атакующих вообще ничего не осталось. В боевой машине начали взрываться боеприпасы. Периодически она окутывалась дымом, и во все стороны летели огненные осколки и сыпались искры. Когда рассеялся дым и осела пыль, мы увидели только горящий остов боевой машины и крохотные чадящие кучки того, что было людьми.

Некоторое время мы оторопело молчали. Первым опомнился врач.

– Значит, не все так плохо, значит, есть кому навести порядок… – заключил он, как ни в чем ни бывало поднимаясь и отряхивая брюки и пиджак, на которых проступали пятна от всех тех напитков, которые находились в буфете.

– Ага… – сказал я с иронией, думая о том, что у каменов не все ладится, раз они подвергаются обстрелу.

– Не захватили они власть, – радостно заключил пожарник. – Не смогли!

– Какая нам разница, – сказал я, обнаруживая на буфетной полке уцелевшую бутылку коньяка. Кажется, это был марсианский “арарат”. – Будете? – спросил я у врача.

Конец ознакомительного фрагмента.