Эти сообщения Филиппова из Гельсингфорса, или, как их называли тогда, «разведки», могут служить примером толковой и профессиональной агентурной работы. Они рисуют реальное положение дел на Балтийском флоте в начале самого короткого в мире года.

Другое дело, что с этими «разведками» делали Дзержинский и Троцкий…

В.И. Ленин, как известно, назвал Брестский мир похабным.

В полном соответствии с ленинским определением и вел себя ставший наркомвоенмором творец этого мира. Хотя Германия и настаивала на срочной передаче Балтийского флота, но Троцкий не спешил исполнять это положение договора – он вел неофициальные переговоры с прибывшим в Москву бывшим генеральным консулом Великобритании Робертом Брюсом Локкартом…

Англичане, опасавшиеся усиления немцев на Балтике, готовы были, как сообщил Локкарт, открыть крупные банковские счета на имя Троцкого, если господин нарком прикажет подорвать русские корабли.

И, видимо, так бы и произошло, и счета Троцкого в западных банках существенно возросли бы, но начальник морских сил Балтийского моря, капитан I ранга Алексей Михайлович Щастный помешал осуществить эту гениальную комбинацию.

Согласовав свое решение с Центробалтом, «наморси» Щастный организовал 12 марта выход из Гельсингфорса первого отряда кораблей – четырех линкоров «Севастополь», «Гангут», «Петропавловск», «Полтава» и трех крейсеров «Богатырь», «Рюрик», «Адмирал Макаров».

4 апреля по его приказу линкор «Андрей Первозванный» повел в Кронштадт второй отряд кораблей.

Сам Алексей Михайлович ушел из Гельсингфорса 7 апреля вместе с третьим отрядом, насчитывавшим 167 боевых кораблей и транспортов.

Всего было спасено 236 кораблей – костяк Балтийского флота[76].

За сорванный гешефт Лев Давидович Троцкий отомстит морякам в 1921 году, когда прикажет своему верному подручному Тухачевскому расстреливать каждого десятого, взятого в плен, участника кронштадтского восстания.

Ну, а капитана Щастного покарали, не дожидаясь удобного случая, поскольку, во-первых, Лев Давидович просто обязан был без жалости уничтожать всех лучших и талантливейших из русских людей, дабы лишить рабскую Россию ее просвещенных руководителей, и тем самым устранить возможность восстания против советской власти, а, во-вторых, Алексей Михайлович Щастный и далее собирался руководствоваться лишь интересами флота, не желая ничего знать о высшей политике большевиков, согласно которой следовало пожертвовать и интересами Флота, и самим Флотом.

Напомним, как развивался конфликт между Щастным и Троцким.

Демаркационную линию после Брестского мира не определяли, поскольку грядущая мировая революция должна была уничтожить все границы, да и на зарубежные счета Льва Давидовича Троцкого она тоже никак не влияла…

Поэтому когда Щастный сообщил из Кронштадта об угрожавшей форту Ино опасности со стороны внезапно появившегося немецкого флота, Троцкий ответил, что никаких боевых действий предпринимать нельзя, но, если создавшаяся обстановка окажется безвыходной, необходимо взорвать форт.

Настоящие революционные товарищи, как, например, товарищ Раскольников или товарищ Крыленко, не задумываясь, исполнили бы приказ Льва Давидовича, приняв на себя всю ответственность…

А что сделал Алексей Михайлович Щастный?

Он передал «условную директиву» Троцкого в форме его прямого приказа адмирала Зеленому, и в Петрограде началась паника. По всему городу заговорили о тайном обязательстве со стороны советской власти перед немцами совершить взрыв форта Ино.

Да, это было провокацией, нацеленной не только против советской власти, но и против самого Льва Давидовича.