Бланк, много лет совмещавший должность завотделения с должностью «черного эксперта» при ГУЗМе, очень боялся, что его центр начнут полоскать во всех госинстанциях. Каждую смерть станут разбирать под микроскопом, а он лично не вылезет из судов.

Все оказалось совсем не так страшно. Да, людям свойственно иногда умирать безвременно, но без лечения в ЭСХИЛЛе они бы умирали чаще. На сотни удачных операций могла случиться неприятность под названием «диссе́кция» или разрыв сосуда во время расширения его баллоном. Если это происходило в сердце – больной умирал от инфаркта прямо на столе. Но диссе́кции случались не чаще одного раза в год, то есть на тысячу операций – одна. И всякий раз проводился тщательный разбор хода операции и качество обследования до нее, просчет риска. Но полностью этот риск исключить невозможно, что подтверждали и статьи из зарубежных журналов. Осложнения вероятны и неизбежны у малого процента пациентов с тяжелой ишемической болезнью сердца.

На авансцену вышел юрист Гарин-старший, который положил перед Бланком и Бардиным – шаблоны «информированного согласия пациента» и договора на оказание медицинских услуг. Эти два документа надежно «прикрывали зад» хозяина ЭСХИЛЛа от жаждущих до него добраться неприятелей. А чем лучше дела шли у Бланка, тем больше этих недоброжелателей становилось в медицинском мире России.

К появлению в ЭСХИЛЛе отделения переливания крови остальные сотрудники медцентра отнеслись вполне благожелательно. Возможности клиники значительно расширялись. Эпизод с рекламным перекосом не поссорил Гарина с другими врачами. Обычная, рабочая ситуация.

Намного больше отторжения вызвало появление сосудистой хирургии и перекос в сторону лечения кардиологических заболеваний. ЭСХИЛЛ, изначально ориентированный на бескровные операции, терял свою привлекательность.

Разрушался главный принцип – что все пациенты лежали в ЭСХИЛЛе от суток до трех. Теперь же время стационарного лечения порой растягивалось до недели. Но и этот срок сильно отличался от привычных трех недель для городских больниц.

Состоялось большое собрание врачей. Бланк дал слово Бардину, чтобы Марк обрисовал новую структуру медцентра.

Марк доложил, что с девяносто второго года до конца девяносто четвертого, при поддержке МИНОРЕХПРОМА ЭСХИЛЛ развернулся в многопрофильную клинику, в которой теперь есть все необходимые отделения, кроме нейрохирургии. С начала года начали работу отделения трансфузиологии и интервенционной радиологии. Все новые отделения будут придерживаться исходной концепции – бескровность и малые сроки стационарного лечения, однако, остаются свободными еще примерно пятьсот квадратных метров на шестом этаже и Марк предлагает открыть там терапевтическое отделение примерно на сорок-пятьдесят коек с одноместными и двухместными палатами, хорошим сервисом. Главная задача этого отделения будет определена все той же концепцией краткости пребывания. Ложится необследованный пациент и получает все виды консультаций и обследований за два-три дня. Потому что коллеги знают, многие виды исследований требуют серьезной подготовки, которую дома сам пациент выполнить обычно не может. Что скрывать, часто исследование колоноскопии приходится повторять из-за того, что человек недостаточно очистил кишку, да и само исследование лучше проводить если не под наркозом, то под легким усыплением – седацией. Гастроскопия оказывается невозможной, из-за того, что беспечный человек решил, что перед процедурой чашечка кофе и гамбургер будут не лишними. А перед сдачей крови на анализы, требующие тощака, пустого голодного желудка – пациент завтракает. Это не всякий раз происходит, но случается довольно часто. И вообще, для большинства исследований материалы лучше брать у пациента сразу после пробуждения – утром, а не после двухчасовой поездки по городу.