Похлопав меня по плечу, наставница попросила опустить её на пол. После чего она рухнула на колени, извлекла из кармана юбки кусочек мела и принялась лихорадочно чертить что-то на каменных плитах пола.

– Что это? Оно поможет нам выбраться? – я упала рядом, вглядываясь в незнакомую вязь символов, а ведь до этого мне казалось, что наставница поделилась со мной всеми своими знаниями. 

– Почти, – последовал уклончивый ответ. – Я хочу подарить тебе шанс. Времени мало, но я должна успеть, – наставница замолчала и стала быстро дочерчивать пентаграмму. В мел с каждым движением стало примешиваться всё больше крови.

Поняв, что сейчас мне лучше не вмешиваться, я схватила тряпки и, намочив их в остатках воды из питьевого ведра, обмотала лицо себе и наставнице, при этом пытаясь не мешать её работе. Внизу дыма было ещё не так много, потому приходилось почти лежать на полу, прячась там же от всё нарастающего жара.

– Готово! – уже перекрикивая треск пожара, наставница придвинулась ко мне, чтобы успеть сказать нечто важное: –  А теперь слушай внимательно. Этот обряд подхватит твою душу, убережёт её от забвения и оставит в чистилище на сорок дней. Если нам повезёт, тебя притянет освободившийся сосуд, и ты вновь вернёшься к жизни. Правда, ты можешь оказаться в худшей ситуации, чем сейчас, но ты выберешься, всё преодолеешь. Я это знаю. Зато так ты хотя бы будешь жить. 

Ткань на лицах уже не спасала, и мы обе закашлялись. После чего наставница из последних сил вновь заговорила:

– Такие запрещённые обряды проводились несколько раз и довольно успешно. Однако есть “но” – твоя сила, в данном случае тёмная искра, остаётся с этим телом, а это равносильно смерти. Поэтому я усовершенствовала обряд. В обмен на чистую жертву, твоя искра останется привязана к душе, а не к телу и ты… будешь жить… хотя бы так... – Её голос становился всё тише, а кашляла она всё чаще.

– Нет, то есть ты, – от волнения впервые за почти двадцать пять лет я обратилась к наставнице не на вы, – здесь умрёшь, а мне подаришь шанс? Так не пойдёт! И если ты не заметила, нам неоткуда брать жертву!

– Прости, но в этот раз я сделаю по-своему, – будто есть за что извиняться говорит наставница. – Твой дар, хоть ты и ненавидишь его, уникален. Если ты не можешь принять того, что я как твоя приёмная мать всеми силами хочу тебя спасти, то прими хотя бы то, что я как бывший архимаг не могу допустить, чтоб некромант твоей силы просто исчез. Жертвой… буду я. – Нежно погладив меня по голове в последний раз, наставница... вонзила себе в грудь непонятно откуда взявшийся кинжал и её кровь хлынула на пентаграмму.

От собственного крика заложило уши. Находись сейчас хоть кто-то в поместье, он бы точно в этот момент поседел. 

Слёзы лились из моих глаз не переставая, боль душевная слилась с физической, и мне казалось будто я горю заживо и внутри и снаружи. Пусть воспоминание развеялось вместе со сном, но мне до сих пор казалось, будто языки пламени жалят мою кожу.

Хотелось ли мне забыть такое воспоминание? О нет, точно нет. Потому что именно добрые глаза моей приёмной матери, умудрившейся подарить мне новую жизнь, станут тем стальным стержнем, который поможет преодолеть любые трудности. Теперь я зубами вцеплюсь в этот шанс и никому больше не позволю вершить мою судьбу.

Сколько времени длилась моя агония – не знаю. Меня смогла остановить только смертельная усталость и сбитые в кровь руки. К этому моменту в груди поселилась тупая боль, а в мыслях уже плелась сеть из необходимых действий. Теперь я знала, что делать.