Да, надо поесть. Это ведь недолго. Зато они продолжат путь сытые и отдохнувшие, и она сможет обдумать следующий шаг, да и вообще пораскинуть мозгами.

– Сандвич, пожалуй, я бы съела сандвич, – призналась Олимпия. – Там подают сандвичи?

– Я герцог.

– Наверняка у них найдется хоть один, – сказала она.

А если нет, можно достать сандвичи где-нибудь в другом месте. Хорошо быть герцогом, особенно таким внушительным.

Нет, она-то с ним не робела. Он один из «их бесчестий», то есть совершенно беспринципный, но зато наделенный властью, к тому же мужчина. Даже в ялике, рассчитанном на несколько человек, он занял собой все доступное пространство. Он сидел, скрестив вытянутые перед собой ноги, будто возлежал на мягком диване в турецком серале. Воображение тут же нарисовало ей картину: Рипли в свободной тунике и шароварах, – а в голове всплыли слова матери о первой брачной ночи. Шокирующее откровение.

Однажды она сбежала из дому с кем-то из братьев и увидела, как жеребец взобрался на кобылу. Похоже, той было неудобно, но жеребец трудился что есть сил. У людей, разумеется, все совсем иначе…

…Она вовсе не хотела думать ни о чем таком рядом с этим огромным, не очень-то похожим на джентльмена мужчиной… Или… Право же, очень хочется есть!

Гребцы причалили к пирсу и принялись складывать весла. Олимпия от нетерпения едва не выпрыгнула из лодки, но Рипли крепко взял ее за локоть. Не больно, не применяя силу, и все равно легкого захвата хватило, чтобы пригвоздить ее к скамье.

Она не знала, как ему это удалось, но подозревала, что будучи герцогом, этот человек привык к подчинению.

– Пусть сначала выйдут гребцы и закрепят ялик.

Олимпия готова была ждать сколько угодно, пока эта сильная ладонь сжимает ее предплечье. Тем временем гребцы не спеша выбрались из лодки, а потом, поворачиваясь так же неспешно, ухватились за узкий нос, чтобы придать ялику устойчивости.

– Вот теперь можно, – сказал Рипли, отпуская ее руку. – Только не спешите.

– Лодка ведь на суше, – удивилась она. – Точнее, на мокрой земле.

– Не целиком, – возразил Рипли. – Нос…

– Да-да, я вижу. – Она торопливо подхватила свою фату, встала и сделала шаг вперед, и тут лодка покачнулась.

– Осторожно! – предупредил Рипли.

Она обернулась.

– Я не могу приказать лодке не качаться! Как вы сами заметили, она наполовину в воде, а вода…

– Держитесь центра!

– Я и так в центре.

Раздраженно фыркнув, она повернулась к нему спиной и стала пробираться вперед, когда он крикнул:

– Нет!

Ялик резко качнулся. Олимпия взмахнула руками, пытаясь устоять на ногах. С предостерегающим криком Рипли бросился к ней, протянул вперед руку, и она попыталась ее схватить, но не хватило самой малости. С шумным всплеском Олимпия свалилась за борт, в грязную воду.

Ругаясь на чем свет стоит, Рипли выскочил из ялика, оттолкнув лодочников, которые уже спешили к ней на помощь, и, с трудом переставляя ноги в жидкой грязи, подошел к ней. Олимпия сидела в мутной жиже, где ему было по колено.

– Непременно надо было свалиться за борт!

– Я же не нарочно! – Олимпия попыталась встать, но не удержалась на ногах и лишь сильнее увязла в скользком иле.

– Я же вас предупредил!..

– Не надо было со мной говорить так, будто у меня вообще нет мозгов: это безумно раздражает. Нет-нет, не утруждайтесь, – запротестовала Олимпия, когда он протянул ей руку. – Я прекрасно выберусь без посторонней помощи. Тут совсем мелко.

На берегу тем временем собирались зрители. Еще немного – и толпа зевак хлынет из всех близлежащих таверн.

– Хватайтесь за руку, – приказал Рипли.