– Что за листок у тебя в руке, Дафна? – спросил Бенедикт.

Занятая мыслью о том, не скрыться ли все-таки в дамской комнате, она рассеянно передала ему список невест для Энтони, и Бенедикт не сдержал громкого смеха, ознакомившись с содержанием.

– Нечего гоготать, – обиженно сказал старший брат. – Тебя со дня на день ждет такой же документ.

– Не сомневаюсь. И братца Колина тоже… Вы еще не видели его? Ох, легок на помине!

К родственному кругу присоединился третий брат (третья буква алфавита).

– Мы ждали тебя не раньше следующей недели, – сказал Энтони после обмена приветствиями. – Как поживает Париж?

– Очень скучный город, – ответил Колин.

– Догадываюсь – это означает, что ты раньше времени потратил все деньги, – со смехом сказала Дафна.

Колин склонил голову.

– Ты права. Виновен, но заслуживаю снисхождения.

Колин имел в семье репутацию легкомысленного юноши, гуляки и повесы, хотя в общем-то не был ни первым, ни вторым, ни третьим. Просто, как известно, все познается в сравнении, и по сравнению с рассудительным Энтони, распорядителем семейных капиталов, с домоседом и флегматиком Бенедиктом, не говоря о несовершеннолетнем Грегори, он мог, пожалуй, считаться порядочным шалопаем, что и подтвердил лишний раз, когда снова раскрыл рот.

– Хорошо снова оказаться дома, – сказал он. – Хотя погода на континенте намного лучше, чем у нас, а уж о женщинах говорить нечего. Там я познакомился с одной…

Дафна ущипнула его за руку.

– Ты забыл, что рядом дамы, негодный мальчишка!

Впрочем, особого негодования в ее голосе не было: Колин был ей ближе всех остальных по возрасту, и она надеялась еще услышать рассказ о его похождениях, когда они будут наедине.

– Видел уже маму? – спросила Дафна. Колин покачал головой.

– Ее не было в доме. Она здесь, да?

– Наверное, хотя мы ее пока тоже не видели. Но нам угрожает нечто пострашнее.

Это произнес Бенедикт, который первым увидел, что к ним направляется престарелая леди, опирающаяся на палку, – сама хозяйка дома, леди Данбери. Она была известна прямотой и резкостью суждений, на что почти никто не обижался, потому что все к этому привыкли и потому что при этом она была, в сущности, приветлива и добра.

– Не притворяйтесь, что не замечаете меня, вы, Бриджертоны! – крикнула она им вместо приветствия и взмахнула палкой в опасной близости от живота Колина.

Тот отпрянул и наступил на ногу Бенедикту.

– Ваш семейный клан недурно смотрится, когда вы все вместе, – снисходительно заметила она.

– Спасибо, леди Данбери, – поклонился Энтони, но она не обратила на него внимания.

– А вас, милочка, – ее палка указала на Дафну, – разыскивает мистер Бербрук. На вашем месте я бы вырвала его с корнем!

– Благодарю за совет, – искренне ответила Дафна, сразу поняв и оценив эту несколько мудреную фразу.

– Наше славное общество, – продолжала леди Данбери, опять никак не реагируя на благодарность, – не так богато светлыми головами и остроумными людьми обоего пола, чтобы терять их таким нелепым образом, и ваш старший брат оказал этому обществу и вам, мисс Бриджертон, неоценимую услугу, когда осмелился ответить мистеру Бербруку отказом от вашего имени.

После этих слов она величественно проследовала дальше.

– Всем обо всем известно, – пробормотала Дафна. – Однако я почему-то ей нравлюсь, если я правильно поняла ее слова.

– Мы тоже так поняли, – заверил сестру Бенедикт.

– Тогда спасибо и вам, – лучезарно улыбнулась братьям Дафна и покинула их, направляясь в дамскую комнату.

Проходя через коридоры и холлы дома леди Данбери в направлении танцевальной залы, Саймон удивлялся и отчасти радовался своему хорошему настроению. Он никогда не выносил этих шумных скучных сборищ, да и редко бывал на них, а за годы пребывания за границей вообще отвык от подобного времяпрепровождения. Тем более что в недавнем разговоре Энтони подтвердил – на подобных вечерах не стало ни интереснее, ни приятнее. И тем не менее у Саймона было хорошо на душе, и он понимал – это просто оттого, что он вернулся на родную землю.