Аманда подняла взгляд от земли и сосредоточилась на окне за живой изгородью, расположенном немного ниже того проема, у которого она стояла. Окно, находившееся на расстоянии вытянутой руки от заднего угла здания, с широким подоконником и обильной лепниной. Никаких решеток и, насколько она могла понять, никакого замка, хотя замок в принципе не был для нее преградой. Четыре фута без толчка. Семь футов с разбега. Пять футов с толчком ноги.

Аманда прикинула свои шансы – примерно один к трем. Что ж – была не была?

Она продолжала что-то тихо напевать себе под нос, собираясь с силами и пытаясь сконцентрироваться. Затем присела на корточки на стуле, который придвинула к подоконнику, отставила правую ногу назад, собрала все свои силы и прыгнула.

Кто-то осторожно тряхнул его. Габриэль постепенно выходил из сонного забытья. Он оттолкнул и обругал человека, внезапно разбудившего его.

– Вы просили на рассвете, сэр. Экипаж ждет. – Кажется, это голос Майлза, его лакея.

На рассвете… Экипаж… Габриэль медленно пришел в себя. Голова его раскалывалась от жуткой боли, а шея настолько затекла, что повернуть ее не представлялось возможным.

– Я сделаю вам кофе, сэр.

Сознание мало-помалу возвращалось к герцогу. Но и головная боль усиливалась. Черт, что с ним такое сделали прошедшей ночью?

Он открыл глаза, но вначале ничего не мог понять, потом вспомнил.

И сразу же перевел взгляд на то кресло, в котором сидела его таинственная гостья. Само собой, пусто. Последнее, что он помнил, было ее пение.

Какой же он осел! Приложить столько усилий, чтобы заманить сюда женщину, а затем заснуть в ее присутствии. Ему повезет, если никто не узнает об этом позорном случае. Еще недоставало шуточек в клубе по поводу его хваленого умения обольщать знатных дам.

Или совсем не знатных, как в данном случае. Его незнакомка в брюках и рубашке никак не тянула на даму из общества, к которым он привык. Останься она здесь до утра, он бы отправил ее домой в своем экипаже, чтобы даме не пришлось идти по лондонским улицам в таком виде.

Воспоминания о вызове, брошенном ему незнакомкой, и намерении герцога соблазнить ее вызвали у него горькую иронию, но приступ резкой головной боли оборвал его смех… Да уж, он продемонстрировал гостье свои таланты! И его гений великого соблазнителя, конечно же, произвел на нее неизгладимое впечатление!

Она, наверное, хохотала всю дорогу до дома.

Габриэль снова закрыл глаза и изменил позу, чтобы затекшая шея немного отошла. И снова задремал, отчего головная боль чуть-чуть утихла. Ему приснилось, что он покупает какой-то женщине великолепный шкаф, полный нарядов, и сам выбирает, какой туалет ей надеть.

– Вот, сэр, ваш кофе. Вам станет гораздо лучше… Кофе всегда помогает по утрам от последствий большого количества выпитого вина.

Габриэль принудил себя сесть прямо и, стряхнув с себя остатки сна, обратил все свое внимание на чашку.

Майлз, его уже немолодой представительный лакей, собирал бутылки и бокалы.

– Я выброшу все это и остатки пищи, вымою бокалы внизу, пока вы будете пить кофе. Я заметил, когда кипятил воду, что дверь кухни не заперта. Довольно неосмотрительно со стороны прислуги лорда Гарольда, я бы сказал.

Ах да, садовая калитка. Заснув, он, конечно, не смог ее запереть.

– С вашего позволения я проверю весь дом. Человек, забывающий запереть дверь, может забыть и многие другие важные вещи.

– Делай что пожелаешь. Но имей в виду: необходимость провести ночь в доме брата возникла у меня довольно внезапно.

Майлз не спросил, почему она возникла. Пустые бутылки у него в руках отвечали на все его вопросы.