С другой стороны, мне тридцать пять лет (это я помнила четко), и пора бы уже постичь эту нехитрую науку — шевелить мозгами, прежде чем куда-то нестись.  

Слева никого: горели толстые желтые свечи, поставленные прямо на серый пол, и их огоньки трепетали на сквозняке. В слабом свете виднелись колонны — сумрачные и толстые, до самого высокого потолка, и две закрытые двери — массивные, как на входе в мэрию. 

Справа — тоже свечи и очертания колонн. Скорее всего, я оказалась в большом зале, темном и громадном. 

Осталось понять, кто тут еще есть и почему этот кто-то стоит позади меня. Ощущение неодиночества и острого неприязненного взгляда в спину не покидало. 

Я осторожно развернулась, не вставая с колен, якобы поправить полу длинного плаща, который так удачно позволял мне осмотреться. Плащ был тяжелый, из какой-то толстой ткани. Мягкий на ощупь. Черный, без рисунков и вышивки.

Позади действительно стояли. Выше пояса разглядеть не получилось — голову поднять я побоялась, но ног насчитала больше десяти. Сапоги, разные. Из кожи.

Выше штаны и плащи. И шпаги. Или рапиры — вот уж в чем не разбираюсь.И уж точно тут не ролевые игры. На такие настоящий труп не носят.

Люди стояли тихо, не разговаривая, иногда переминались с ноги на ногу, и тогда оружие и металлические шпоры на сапогах звякали.

Видимо, им не показалось странным, что у тела их дорогого покойника сижу я. 

Я отвернулась, сжала четки покрепче. Мамочки, куда меня внесло?! 

Бусинки послушно заскользили между пальцев. Восемь в одну сторону и двенадцать в другую. 

Вид покойника не успокаивал, но он был самым безопасным: вел себя прилично и не мешал думать. Лежал себе, весь празднично одетый, и готовился к последней прогулке. Хотя шут его знает, как тут принято. Может, сейчас позовут некроманта, принесут меня в жертву и все.

Ох, неплохо бы выяснить для начала, где это “тут” находится и как меня сюда забросило.

Я стала медленно, бусина за бусиной, перебирать четки, пытаясь сосредоточиться. И вспомнить. Потому что память проделывала странные кульбиты, словно была цирковой акробаткой: воспоминания мелькали, но зацепиться за них не удавалось. 

При этом я без проблем могла рассказать свою биографию. Меня зовут Лера Иванченко, мне тридцать пять, у меня все в жизни неплохо. Работаю я в салоне на Каштановой, 5. У меня две дурочки-стажерки на попечении. А еще муж. Точно, есть муж. Зовут его Пашей, мы поженились три года назад, решив, что барахтаться вместе в этом жизненном болоте веселее. 

Свадьба, путешествие в Голландию, отпуск в походе — мелькнули перед глазами. Вот я сижу на кухне и читаю, у меня на коленях кот, а муж рассказывает что-то о проекте...

Но черт побери, сюда-то меня как занесло? Праздник-реконструкция? Но вряд ли даже самый большой маскарад будет таким реалистичным.

Я не помнила, как оказалась здесь. Мне не был знаком ни богатый покойник, ни те, кто стоит позади. 

Но я находилась в стопроцентной уверенности, что там стоят не ряженые, не ролевики и не актеры. Потому что если покойник настоящий, значит, и все остальное натуральное.

Надо только успокоиться и понять, что я забыла, почему оказалась тут и как выбираться из этой пропасти. 

Первое нужное воспоминание заставило сжать четки так крепко, что я едва не разорвала скрепляющую их нить.

Да, сегодняшний день начался плохо. 

Хуже некуда. 

Как любила говорить моя начальница, навешивая смену поверх: “Лерка, обстановочка — фиговей не придумаешь, но постарайся выгрести, крошка”. 

Дело в том, что у меня сегодня утром умер кот.