В ходе всего кровопролитного приступа генерал-майор принц Виктор Амадей Ангальт-Бернбург-Шаумбургский находился в рядах атакующих[96]. Он отдавал приказания, направлял движение колонны, личной храбростью воодушевлял солдат и офицеров. Это был самый победный день в его генеральском послужном списке.

Знаки ордена Святого Георгия II степени – большой шейный крест и звезду – принц получает за штурм Очакова 6 декабря 1788 г. Как было указано в рескрипте императрицы: «В воздаяние усердия к службе и отличнаго мужества, с которым он, предводительствую вверенной ему колонною для атаки города и крепости Очакова, был из первых в взятии онаго приступом от войск Российских подвизавшихся»[97]. В кампании 1789 г. принц Ангальт-Бернбургский отличился в сражениях при Каушанах, штурме Аккермана и Бендер. За эти победы был пожалован орденами Александра Невского и Андрея Первозванного. В конце 1789 г. был отозван на шведский театр военных действий.

Боевая репутация генерал-поручика принца Виктора Амадея Ангальт-Вернбург-Шаумбургского в окружении императрицы Екатерины II оказалась действительно велика. Им даже предполагалось заменить главнокомандующего действующей армией графа В. П. Мусина-Пушкина в только что начавшейся русско-шведской войне 1788–1790 гг. Назначая престарелого генерала на эту высокую должность, государыня называла его «нерешимым мешком». Лично храбрый полководец, лучшие годы которого были уже позади, нелестный отзыв о себе императрицы оправдывал своими действиями против шведских войск.

19 октября 1789 г. Екатерина II писала Григорию Потемкину: «Я сожалею, что князь Бернбургский из младших генерал-поручиков; не знаю сама, почему мое доверие в этом случае склонилось бы скорее к нему, чем к другому». Дело заключалось в том, что по правилам нельзя было обойти действующих генерал-аншефов, и по старшинству в этом списке генерал-поручик принц Ангальт-Бернбургский был где-то 12-м или 13-м. В ответ светлейший князь написал Екатерине II: «я назвал Салтыкова ради того, что он старше. Впрочем, воля Ваша, упираться, казалось бы, ему теперь неудобно <…> Но если не он, то прикажите Меллера. И к нему генерал-поручиков Игельстрома и Ангальта»[98]. Так и было сделано.

Боевые действия в Финляндии для россиян начались неудачно. Как писал известный историк Михаил Бородкин: «Во время войны 1788–1790 гг. часть крестьян Выборгской губернии оказывали всякое содействие войскам Густава, давая им нужные советы и доставляя продовольствие. Шведы благодаря преданным крестьянам и пасторам были хорошо осведомлены обо всем происходившем в наших лагерях. Они воспользовались нашей оплошностью. Посадив на сани два батальона пехоты (около 4 тысяч), ударили на наш отряд, стоявший в Пардакоски, и захватили у него два орудия и казну… Русским пришлось отступить. Уходя, они остановились в Савитайполе. Внезапным нападением на Пардакоски шведы расстроили наш план наступления на Ловизну. 18 апреля шведы овладели постом у Валкиала (на реке Кюмени)»[99].

Из Санкт-Петербурга поступил приказ вернуть Керникоски и Пардакоски. Контратака русских была назначена на 18 апреля в 23 часа 30 минут. Движение на войско Густава III был запланировано с трех сторон. Сначала атака россиян была удачной, шведы начали отступление. Генерал-поручик принц Ангальт-Бернбургский попытался овладеть Керникоски. Он дал приказ быстрым маршем захватить Керникоскский мост. Затем русские захватили вражескую батарею. Шведы начали оставлять окопы, но вскоре получили подмогу, стали теснить россиян и перешли в контратаку. Генерал-поручик принц Ангальт-Бернбургский, не дождавшись помощи, был вынужден отступать. Как писал Михаил Бородкин, «шведы обо всем были предупреждены и каждую колонну были готовы встретить»