— Мы последуем за тобой куда угодно, командир!

И было в этих словах столько пыла, что я смог лишь молча кивнуть. Повернулся к минотавру и увидел его ухмыляющуюся рожу. Его явно позабавила вся эта ситуация. Он открыл было рот, чтобы что-нибудь сказануть, но я его опередил:

— Не вздумай. Скажешь хоть что-нибудь и я тебе второй рог обломаю! Веди.

Актеон шутливо поднял вверх руки, мол, даже не думал ни о чем подобном, и все с той же идиотской лыбой во всё лицо вышел на улицу.

К моему удивлению, однорогий уверенно прошагал мимо поворота к Лабиринту. Он перехватил мой удивленный взгляд и счел возможным пояснить:

— Члены клана Якостроф посвящали достойных в Приближенные в другом муесте. Оно находится на воон там, — минотавр указал рукой куда-то наверх, в сторону верхушки горного массива. — Так что приготовься к долгомуу подъему.

Довольно скоро мы миновали жилые постройки и оказались возле узкого прохода, в котором плечом к плечу могли идти максимум два человека. Практически сразу начинались ровные ступени, скрывающиеся за поворотом метров через пятнадцать.

Парочка охранников, вооруженных неизменными лабрисами, едва завидев нас, сразу же убрала оружие в сторону и, к моему глубочайшему изумлению, склонилась в почтительном поклоне. Причем кланялись ребята не Актеону, а мне.

— Привыкай. — Однорогий улыбнулся, посмотрев на мою ошарашенную физиономию. — Весь Лабиринт знает, какую ууслугу ты оказал. Теперь ты для них — герой, способный возродить древний союз и вернууть былое величие.

— Все настолько серьезно? — попытался пошутить я, но минотавр ответил уже без улыбки:

— Буолее чем. Пойми, последние двадцать лет мой народ не жил, а существовал. И даже призрачная надежда на перемены для них подобна глотку свежего воздуха для уузника, долгое времуя просидевшего взаперти. А теперь советую поберечь дыхание.

Совет оказался весьма ценным. Проклятые ступеньки и не думали заканчиваться, складываясь в причудливый серпантин, выписывающий такие вензеля, что оставалось лишь посылать проклятия на голову неизвестного горе-строителя. По каким причинам он заставил путь извиваться, словно уж на сковороде, вместо того, чтобы проложить короткий, пусть и чуть более крутой путь — осталось для меня загадкой.

Подъем занял минут двадцать. Когда ступени закончились и мы вышли на ровное, словно стол, плато, я украдкой перевел дух. Пусть мое тело за прошедшее время уже не представляло из себя то изнеженное рыхлое нечто, неспособное подтянуться десять раз, дышал я так, словно пробежал пару километров. Про парней и говорить нечего. Богомол, едва завидев ровную поверхность, сразу же сел на задницу. Анатол оказался более стойким и лишь уперся ладонями в колени, стараясь успокоить ходившую ходуном грудь. Лица обоих блестели от пота.

— Не время расслабляться, друзья мои! Вы сможете отдохнуть потом, а сейчас лучше не терять времени.

Метрах в пятидесяти от нас, возле непонятной конструкции, стояло два минотавра. В одном я без труда узнал массивную фигуру Агатона, а вот второй был мне незнаком. Актеон нетерпеливо переминался с ноги на ногу и заметно нервничал, так что я скомандовал подъем и двинулся за однорогим.

Вблизи второй минотавр оказался глубоким стариком. Полностью седая голова, темные, покрытые пятнами рога, морщинистые, неожиданно чистые глаза и порванная верхняя губа. Ноги его держали не то чтобы хорошо, поэтому дед опирался на крепкую, выполненную из черного дерева трость с набалдашником в виде бычьей головы.

— Я рад, что ты пришел, мальчик мой. Позволь представить тебе...