Страдая от тирании нового правителя, многие бежали и присоединились к отцу в Бретани. Вскоре у него образовался приличный двор. А в Англии недовольство выросло до такой степени, что мятежники попросили отца вернуться и заявить свои права на корону.

Первую попытку он сделал в 1484 году; но судьба обернулась против него, и Ричарду удалось захватить и казнить нашего главного сторонника, герцога Бекингема. В следующем году опять сложилась подходящая обстановка, и отец решил больше не медлить, опасаясь ослабления поддерживающих его сил. Он приказал поднять паруса, пересек пролив и высадился в Уэльсе с армией всего в две тысячи человек – против десяти тысяч Ричарда III.

Что побудило его пойти на такой шаг? Я отлично знаю семейную легенду, однако не менее хорошо мне известны предельная пассивность и осторожность отца, его подозрительность и медлительность. И все же в свои двадцать восемь лет он не побоялся рискнуть всем – и главное, собственной жизнью – ради того, что представлялось безнадежным предприятием. Две тысячи против десяти тысяч.

В Уэльсе его встретили с восторгом, к нему начали стекаться толпы людей, увеличив число приверженцев Тюдора до пяти тысяч, хотя силы Ричарда по-прежнему превосходили их вдвое. И все же отец спешно повел своих солдат в поход по золотистым августовским полям, и в итоге противники сошлись в нескольких милях от Лестера на поле Босворта.

Там произошла ожесточенная битва, причем часть войск Ричарда не подоспела вовремя. И без них сражение было проиграно. Ричарда убили, причем множество ран нанесли ему предавшие его сторонники, когда он устремился в атаку на отца.

Говорят, в пылу сражения с головы Ричарда слетела корона и упала в колючие кусты утесника, а отец под восторженные возгласы «Король Генрих! Король Генрих!» извлек ее оттуда и водрузил на свою голову. Я сомневаюсь, что все произошло именно так, но как раз подобного рода истории распространяются с завидным упорством, и в результате все начинают в них верить. Незатейливые байки нравятся людям, и они, не желая вникать в сложную суть событий, предпочитают давать им простое и обнадеживающее толкование. Им хочется верить в то, что кто-то стал королем благодаря знамению, а не из-за нерешительной или неудачной атаки. Так и попала наша корона в кусты.

На самом деле отцовский путь к престолу был тернист. Несмотря на победу в Босвортской битве и корону, по вмешательству высших сил упавшую в заросли, многие смутьяны могли попросту не признать Генриха Тюдора. Да, в его жилах текла королевская кровь, он укрепил свое положение браком с дочерью покойного монарха из дома Йорков, но твердолобых йоркистов было нелегко умиротворить. Они желали, чтобы на трон взошел чистокровный Йорк (хотя таковых уже не осталось), и никто другой их не устраивал.

Так начался период заговоров и предательских убийств. Изменники надеялись «воскресить» задушенных сыновей Эдуарда IV (братьев моей матери). Они не посмели «оживить» старшего, Эдуарда; даже им не хватило наглости. И остановили свой выбор на младшем, Ричарде. Каждая заговорщическая фракция подобрала изрядное число светловолосых парнишек, намереваясь выдать кого-либо из них за наследника Йорков.

Первым стал Ламберт Симнел. Ирландцы короновали его под именем Ричарда IV. Отца это позабавило, и он спокойно отнесся к самозванцу. Разбив мятежников в 1487 году в битве при Стоук-Филде, он отправил Симнела поваром на королевские кухни. У горячих печей его амбиции быстро растаяли.

Следующий, Перкин Уорбек, оказался менее забавным. Его приветили шотландцы и обеспечили высокородной супругой. Отцу пришлось казнить его.