В то же время в реформах, задуманных Сталиным в его борьбе против бюрократии, основным условием было установление абсолютного приоритета представительных органов власти над всеми другими звеньями государственного аппарата. В этом деле спрос с ЦИКа был, разумеется, совершенно особый. Первоначально подготовку проекта новой Конституции Сталин возложил как раз на Енукидзе, однако тот просто проигнорировал поручение Сталина. Это была демонстрация, выраженный протест зарвавшегося вельможи против нового курса. «Оппозиционность» Енукидзе объяснялась просто – было понятно даже дураку, что в случае свободных выборов он наверняка слетит со своего насиженного места.

Таким образом, Сталин обнаружил опасную общность интересов, возникшую между двумя хозяевами Кремля – троцкистом Петерсоном и вельможей-саботажником Енукидзе. Для Сталина первоочередной задачей стало наведение порядка «за зубцами», установление полного контроля над Кремлем, без чего он не мог сделать ни одного самостоятельного политического шага, не опасаясь удара в спину.

В результате и возникло известное «Кремлевское дело», или, как его официально именовали в ходе расследования, дело «Клубок». Формальным поводом к открытию следствия стало выявление в начале 1934 года клеветнических разговоров в отношении Сталина и политики советского правительства среди работников обслуживающего персонала Кремля. Сегодня подобное обвинение кому-то может показаться абсурдным, однако обсуждение между чекистами, уборщицами и поварихами причин смерти Н.С. Аллилуевой или доходов Сталина, конечно, являлось категорически недопустимым. Безусловно, и в наше время к подобным действиям будет самое серьезное отношение со стороны соответствующих органов.

В ходе проверки в распускании слухов был уличен ряд родственников Л. Каменева, которые, несмотря на арест Льва Борисовича, продолжали работать в правительственной библиотеке Кремля, подчиненной Енукидзе. Одновременно, также по признаку участия в распускании слухов, были арестованы несколько близких помощников коменданта Кремля, комендант Большого Кремлевского дворца и начальник административно-хозяйственного управления Кремля.

Среди арестованных упоминаются имена сотрудниц правительственной библиотеки Н.А. Розенфельд и Е.Ю. Раевской – бывших княжон Бебутовой и Урусовой. Само собой разумеется, что эти женщины были привлечены к ответственности не за принадлежность к дворянству, а за конкретные нарушения советских законов и деятельность, несовместимую с их служебным положением. Известно, что Сталин не страдал ненавистью к старым дворянским семьям. Описывая события грозного 1937 года, Георгий Байдуков, в частности, вспоминал:

На даче у Алексея Толстого по установившейся традиции содержался не то швейцар, не то дворецкий, солидный, высокий седоусый старик, в мундире, расшитом позолоченными галунами. Открывая парадную дверь, этот страж домашнего порядка громко объявлял: «Его сиятельство депутат Верховного Совета, граф Алексей Николаевич Толстой, изволит вас просить».

Между тем в ходе допросов арестованных чекистов следствие вскрыло вопиющие нарушения в обеспечении безопасности Кремля и охраны высших должностных лиц СССР. Полный бардак царил в организации пропускного режима. Пропуска в Кремль имели право заказывать десятки сотрудников ЦИКа, использовавших свои полномочия в неслужебных целях. При этом посетители проходили в Кремль, даже не сообщая охране – к кому конкретно они идут и не отмечая пропуска при выходе!

Дополнительный беспорядок в организацию режима вносило и то, что на территории Кремля проживали семьи начальствующего состава войск гарнизона, многочисленные вольнонаемные рабочие и служащие, а также и их семьи. Здесь же были беспорядочно разбросаны различные вспомогательные службы, ателье и мастерские, призванные сделать жизнь Кремля более или менее автономной.