Миссис Блю ласковым взглядом окинула жениха своей дочери. Она много наслышалась о нем. Воспитав своих детей в правилах долга, чести и морали, она верила, что они будут общаться с людьми таких же правил. Она заранее решила, что и Юджин принадлежит к таким людям, а его открытое, без малейшего лукавства лицо, смеющиеся глаза и приятная улыбка убедили ее в том, что он и по натуре порядочный человек. И наконец, достаточно было его замечательных рисунков, оттиски которых он время от времени посылал Анджеле, – а в особенности рисунка, изображавшего толпу на Ист-Сайде, – чтобы заранее расположить ее в его пользу. Ни одна из ее дочерей – а три из них были уже замужем – не могла похвалиться супругом, который выдерживал бы сравнение с этим молодым человеком. Она смотрела на Юджина как на будущего зятя, рассчитывая, что он с радостью и как нечто должное возьмет на себя все общепринятые в этих случаях обязательства.

– Спасибо вам, миссис Блю, за ваше любезное приглашение, – почтительно сказал Юджин. – Мне давно хотелось побывать у вас. Я столько слышал от Анджелы о вашей семье.

– У нас самый обыкновенный деревенский дом; ничего он собой не представляет, но мы его любим, – отвечала миссис Блю.

Она ласково улыбнулась Юджину, спросила, как у него подвигается работа в Нью-Йорке, предложила отдохнуть в гамаке и опять пошла на кухню, где у нее уже готовился обед для гостя.

Молодые люди направились вдвоем к лужайке и там уселись под деревьями. Юджин испытывал какое-то восторженное чувство. Он был еще так молод, а между тем жизнь осыпала его своими лучшими дарами; он любил и был любим; недавние успехи в Нью-Йорке сулили ему исполнение самых честолюбивых надежд. А теперь он вкушал душевный мир, радуясь заслуженному отдыху и наслаждаясь любовью, красотой, поклонением и лучезарным летом.

Погруженный в эти мысли, Юджин раскачивался в гамаке и любовался чудесной лужайкой; наконец взгляд его остановился на Анджеле, и он подумал: «В мире не может быть ничего прекраснее!»

Около полудня вернулся домой старый Джотем Блю, пропалывавший в поле кукурузу. Несмотря на свои шестьдесят пять лет и белоснежные волосы и бороду, он производил впечатление крепкого человека, который может прожить до девяноста, а то и до ста лет. У него были голубые глаза и проницательный взгляд, на лице играл румянец. Широкие, могучие плечи и тонкая талия показывали, что в молодости это был стройный мужчина.

– Здравствуйте, мистер Витла, – сказал он необычайно просто и сердечно, подходя к Юджину. Он был в сапогах, на которых засохла принесенная с поля желтая грязь. Достав из кармана большой складной нож, старик принялся строгать тоненький сучок, подобранный с земли. – Очень рад вас видеть. Анджела мне кое-что рассказывала о вас.

Он, улыбаясь, посмотрел на Юджина. Анджела, сидевшая рядом с гостем, встала и медленно пошла к дому.

– И я рад вас видеть, – сказал Юджин. – Мне очень у вас нравится. Благодатный край.

– Край благодатный, что и говорить, – сказал старый Джотем и, придвинув к себе стул, стоявший под деревом, сел. Юджин снова занял свое место в гамаке.

– У нас здесь почва богата известью, углеродом и калием – самая пища для растений. Искусственного удобрения требуется очень мало. Главное – тщательно возделывать землю и бороться с сорняками и вредителями.

Он задумчиво строгал свой сучок. Юджина удивило обнаруженное им знакомство с физикой и химией в применении к земледелию. Приятно было видеть человека, у которого искусство землепашца сочеталось с незаурядными познаниями.