И Зорге понимает, что его группа на грани провала. Под любыми предлогами надо бежать из страны. Но разве можно подвести родину? Кто сообщит ей важнейшую информацию, если не его, Рамзая, люди?

И 15 июня 1941 года радист Макс Клаузен направляет в Москву еще одно грозное предупреждение: «Повторяю: 9 армий и 150 немецких дивизий совершат нападение на советскую границу 22 июня! Рамзай».

Порой радиограммы настолько длинны, что Клаузен передает их частями. Это – огромный риск: все равно засечь радиопередатчик при столь длительной работе не составляло труда. Почти восемь лет регулярно посылал он радиограммы в Центр. Потом Клаузен подсчитал – в среднем отправлялось по два сообщения в день. А накануне 22 июня 1941 года группа Рамзая, не считаясь с угрозой быть запеленгованной, идет ва-банк.

20 июня Зорге, прямо указав источник – посол Германии Отт, даже позволил себе в радиограмме излишнюю эмоциональность: «Через два дня начнется война между СССР и Германией. Она неизбежна». Как правило, такие выводы Центр никогда не приветствовал. Долг разведчика добывать информацию и сообщать ее со ссылкой на источник. А выводы – за московским начальством.

Сразу после нападения Германии Рамзай передает в Москву: «Выражаем наши наилучшие пожелания на трудные времена. Мы все здесь будем упорно выполнять нашу работу. Рамзай».

В этих сообщениях – все абсолютно точно. Кроме одного. Резидент ГРУ больше не имел права подписываться собственным многолетним оперативным псевдонимом Рамзай. Центр, крайне недовольный работой Зорге, в виде своеобразного наказания сменил полюбившееся Рихарду имя на безликое «Инсон». Ведь не зря Сталин продемонстрировал недоверие Зорге и его группе в присутствии начальника Разведуправления Красной армии генерала Голикова, решившегося потревожить спокойствие вождя и наших границ щемящим душу докладом.

Вслед за сталинскими упреками все сошки рангом поменьше решительно заклеймили Зорге если не предателем, то двойным агентом. Еще до этого финансирование токийской резидентуры сократили до минимума, чуть не в два раза. После этого все члены группы жили в основном на деньги Рихарда, зарабатываемые журналистикой, и его радиста Клаузена – удачливого коммерсанта. Зорге не собирался жаловаться на трудности. В Центр полетела радиограмма от группы Рамзая с просьбой переводить значительную часть зарплаты в Фонд борьбы с фашизмом.

По некоторым сведениям, содержание Рамзая и его соратников обошлось Центру в смехотворные для такого размаха деятельности 40 тысяч долларов. Абсолютное ничто по сравнению с переданной бесценной информацией.

Радиограммы Зорге в отличие от многих других разведывательных донесений не канули в вечность, не были уничтожены, сожжены. Они аккуратно хранятся в Российском государственном архиве социально-политической истории. На некоторых из них – резолюции Сталина, подлинность которых почему-то оспаривают иные историки.

Но существование одной, карандашом начертанной, шокирующей, отталкивающей грубостью, никто не отрицает: «Не послать ли ваш источник к е….. матери!»

Оценивая работу группы Зорге, можно смело сказать, что донесения 1941 года являются самыми точными и аргументированными, подтверждающими предыдущую информацию.

В группе Рамзая было 35 человек. Среди них четверо приехавших в Японию иностранцев. Остальные – бизнесмены, государственные служащие, военные, ученые, журналисты. А работали на них втемную или по идеологическим убеждениям 160 источников. Самая важная птица – ни о чем не подозревавший принц и премьер-министр Коноэ.