Это что еще такое? Похоже на сговор! Неужели и генерал черных драконов решил свести этих двоих вместе? Хмм! Ну в таком случае капитуляция Белки совсем близко.

Я мысленно потерла руки.

Запределье, как оказалось, было заселено не так густо, как королевство Морейн. Так что надеяться на таверны не приходилось. Заночевали мы прямо в лесу.

– Я бы в любом случае не стал рисковать и останавливаться в тавернах, – заявил Ульрих, разжигая костер.

Мускулы на его руках так и играли. Мне даже показалось, что он нарочно напрягает бицепсы, чтобы покрасоваться перед Белкой. Надо отдать должное, та и правда посматривала на него украдкой. Но стоило волку взглянуть в ее сторону, как она тут же отворачивалась и краснела.

Сидя у весело потрескивающего огня, я будто вернулась в студенческие времена. Мы частенько ходили в походы с друзьями. Ночевали в палатках, пекли картошку на углях – на шашлыки тогда еще не хватало денег. Разве что на сосиски по счету, да на кашу с тушенкой. Но это нас совершенно не смущало. Мы пели под бренчание расстроенной гитары, громко разговаривали и смеялись, а нас обступал ночной лес. Тогда мы вели себя нарочито шумно и неосознанно жались к огню, как принуждали инстинкты, так и не притупленные веками эволюции.

 Тот лес был куда безопаснее, но мне все равно было хорошо и спокойно рядом с генералом. На руках мирно посапывал сытый ребенок. Рядом с мамой ему было все равно, что творится вокруг.

Данте накинул мне на плечи теплый плащ. С наступлением темноты стало прохладно и сыро, но возвращаться в дилижанс, где нам предстояло ночевать под охраной волков и одного черного дракона, не хотелось. И Анисья тоже не пошла, хотя и жаловалась, что ее старые кости ноют на погоду. Нянюшка устроилась на стволе поваленного дерева, да и задремала сидя, опершись на свою клюку.

А вот Белка, прихватив Хомку, скрылась в дилижансе, едва закончили ужинать. Полевая Мышь тоже куда-то пропала, сообщив, что скоро вернется. Волки были заняты делом – обустраивали лагерь, готовясь к ночевке. Запасались дровами, выставляли посты, сооружали шалаши из веток и плотной ткани.

Стоило Беляне скрыться в карете, и Ульрих ушел с первым же патрулем. И внезапно мы с Данте как будто бы остались одни у костра, не считая задремавшей нянюшки.

– Ты сказал Белке, чтобы она не отказывала Ульриху. Это прозвучало… неоднозначно, – заметила я.

Генерал хитро взглянул на меня и сказал:

– Я говорил не только о ягодах.

– Какой же ты коварный тип!

Я легонько пихнула генерала плечом, а он тихо рассмеялся и, наклонившись ко мне ближе, заявил:

– Ты даже не представляешь всю степень моего коварства, Эления!

Он пошевелил бровями. Сначала синхронно, потом вразнобой. Я не выдержала и захихикала. А потом подалась ближе и тоже поддразнила его:

– Боюсь-боюсь, лэрд генерал!

Дракон доказал свое коварство и, резко подавшись вперед, звонко чмокнул меня в нос. Увернуться я не успела.

Откуда-то из темноты появился улыбающийся во весь рот Ульрих, ставший свидетелем этой сценки.

– Я тут травки разные собрал, целебные. Утром будет отличный бодрящий отвар, – сообщил он.

Данте принюхался и согласно кивнул. А вот я испытала некоторые сомнения. Как на этот бодрящий отвар среагирует Сашка? Что, если спать днем откажется? Наверное, не стоит его пить.

К слову, съеденная мной земляника обошлась без последствий. Живот у малыша не разболелся, и сыпь не вылезла. Да и Данте уверял, что переживать из-за такой мелочи не стоит. Сашка – парень крепкий, и даже если бы я сподобилась умять весь туесок, на ребенке это бы не отразилось.