В начале 1914 года умер варшавский генерал-губернатор и командующий войсками Варшавского военного округа генерал-адъютант генерал от кавалерии Г. А. Скалон. Я. Г. Жилинский был освобожден от должности начальника Генерального штаба и назначен на освободившуюся должность. Новым начальником Генерального штаба российской Императорской армии был назначен генерал-лейтенант Н. Н. Янушкевич, не имевший ни должных знаний, ни необходимого опыта для работы в такой должности.

Поэтому неудивительно, что основную роль в вопросах стратегического планирования военных действий играл начальник Главного управления Генерального штаба (генерал-квартирмейстер) генерал-лейтенант Ю. Н. Данилов (Черный). В основе стратегического плана по-прежнему лежала идея нанесения двух мощных охватывающих ударов с целью окружения и разгрома всей группировки противника (большие «Канны»). При этом Данилов и его помощники не учитывали так называемый человеческий фактор – состояние командования, в том числе австро-венгерскими войсками и войсками Юго-Западного фронта.

Схема 1. Развертывание сторон на Восточноевропейском и Балканском театрах войны.

Командующим фронтом по штатному расписанию должен был стать командующий войсками Киевского военного округа генерал от артиллерии Н. И. Иванов, а начальником штаба фронта – генерал М. В. Алексеев. Им противостоял в качестве главнокомандующего австро-венгерскими армиями эрцгерцог Фридрих, при котором начальником штаба был генерал Конрад фон Гетцендорф.

Генерал Н. Н. Головин, характеризуя этих людей, пишет, что по своим профессиональным качествам Иванов и Алексеев уступали противнику. Если личность первого в военном отношении являлась незначительной, то относительно генерала Конрада сказать этого ни в коем случае нельзя. Генерал Конрад долгое время до войны являлся выдающимся начальником Генерального штаба австро-венгерской армии, и появление его в роли начальника штаба австро-венгерского главнокомандования, при условии что пост главнокомандующего будет иметь по преимуществу почетное значение, не могло быть ни для кого секретом. Таким образом, базировать свое решение дать сражение в форме «Канн» на ничтожности неприятельского главного командования изначально было ошибочным. На этом основании Н. Н. Головин делает вывод о том, что «Главное управление русского Генерального штаба не имело никакого основания»[8].

Ошибался русский Генеральный штаб и в отношении соотношения сил и средств в полосе действий Юго-Западного фронта. Они превосходили противника только по количеству кавалерии. Но Данилов считал, что «Россия имела все основания рассчитывать восполнить недостающую численность своих войск их доблестью»[9].

При этом русское командование ошибочно было убеждено, что сможет упредить противника в развертывании войск в начале войны. При этом расчеты делались на том основании, что «судьбе было угодно, чтобы в руки нашего ГУГШ (Главного управления Генерального штаба. – Авт.) попали в 1909–1912 гг. подробные сведения о намеченном австро-венгерским планом войны развертывании». На этом основании «составители нашего плана считали, что выбор «поля» предстоящего генерального сражения будет принадлежать нам»[10].

Но в последующем планы австро-венгерского командования менялись. Несмотря на это, Генеральный штаб русской армии продолжал ориентироваться на старые стратегические планы противника, даже при которых выходило, что австро-венгерская армия сможет закончить свое сосредоточение в Восточной Галиции к исходу 15-го дня мобилизации. В то же время возможности мобилизации и развертывания русских войск были значительно ниже. Так, по подсчетам выходило, что войска Юго-Западного фронта могли произвести частичное развертывание (36 пехотных дивизий) только на 25-й день после объявления мобилизации, а остальных 13 пехотных дивизий – к 40-му дню. В результате этого у военных специалистов не оставалось сомнений, что «в начале операций на Юго-Западном фронте инициатива в действиях окажется в руках наших врагов»