– Ну, хватит пустое гонять, – Алтунский подхватил Катю на руки. – Детали потом обсудим. Начинай за мной следить. Фото надо? Или как будешь подтверждать?

– Это неправильно.

– Такие вот мы неправильные.

Алтунский шагнул в спальню. Там стояли шкаф, кровать полуторка, тумбочка и стул. Надо же, словно окунулся в студенческие годы, когда секса хотелось до одури, а условия были неважны. Усадив Катю на кровать, отступил, расстегнул рубашку и джинсы. Катя изумленно наблюдала, как Михаил Львович раздевается, складывает одежду на стул, от волнения во рту пересохло. Обнаженным Алтунский выглядел гораздо интереснее, чем в деловом костюме. Не накачанный, но крепкий, с широкими плечами и тонкой талией. Он пока ничего не сделал интимного, а у Кати уже подрагивали пальцы и в животе свернулась в клубок горячая змея.

Весь день Катя перебирала варианты, гадала, как будут события развиваться, выгонят ее с завода или директор сделает вид, что они не знакомы. Как ей быть, спрятаться, убежать, задрать нос, лезть на глаза? Крохотной мыслишки не появилось, что ничего делать не придется. Алтунский не стеснялся своей наготы, не торопился, оперся коленом о край кровати и ждал. Не сразу Катя сообразила, что в этот раз управление передано ей. Набрасываться на нее никто не будет. Этакий выбор без выбора. Катя даже мысленно спросила себя, хочет ли она, чтобы потенциальный любовник ушел? Просто взял и ушел. Без слов и авансов.

Минут пять они просто молчали и не двигались, а напряжение росло. Как будто в комнате включили невидимый прибор, выкачивающий воздух. Наконец, Алтунский решил, что дал достаточно времени и Катя к нему привыкла. Дотронулся до ее волос, стащил резинку и улыбнулся. Катя тряхнула головой, зная, что волосы придадут ей очарования, и подняла руки. Михаил Львович понял правильно, потянул майку вверх. Его терпение вознаграждено. Катя подумала и согласилась быть с ним.

– Как тебе нравится?

– Мне? – Катя облизала губы, сглотнула.

– Нежно? Погрубее?

– Нежно, – Катя отчаянно покраснела, потому что понятия не имела, что означает нежно. И прозвучало нелепо. Алтунский вряд ли согласится на розовые сопли. Не объяснишь же, что никто с Катей никогда не нежничал. – Михаил Львович.

– Так? – Алтунский провел теплой ладонью по Катиной груди, покружил пальцем вокруг пупка, задержал руку между бедер. – Как-то странно слышать в постели имя и отчество.

– Я привыкну, – на самом деле, Кате нравилось именно так, обращаться по имени-отчеству, хотя Алтунский не был настолько уж ее старше.

– Привыкай скорей, – губы и руки Алтунского оказались разом везде. За ухом, на губах, на ягодицах. Участия Кати не требовалось, ее ласкали, замечая малейшую реакцию. Катя потерялась в эмоциях. Не обращала внимания, каково Алтунскому. – Спи пташка. Чего смеешься?

– Только в армии засыпают по команде.

– Служила в армии?

– Нет, конечно. По телевизору видела. А вы служили, Михаил Львович?

– Служил. На Дальнем Востоке.

– Пограничник?

– Он самый. На плечах у нас зеленые погоны.

– И суровые законы?

– Точно.

Катя поостереглась выспрашивать, это выглядело бы подозрительно. После жаркого секса особенно подозрительно. Как в шпионских фильмах. Женщина согласна на интим исключительно ради сведений. Алтунский оказался отличным любовником, словно нашептал ему кто, как обращаться с Катей в постели. Себя бы Катя не зачислила в умелые любовницы. Довести до постели, да. Тут она профи. А вот дальше не старалась, отключалась от процесса или вообще сливалась под благовидным предлогом. Доказательства связи получены, фото улетало к Чалому, ни к чему ей было усердствовать.