Как следует из теории сопереживания-систематизации, принимая факт, что женщины более склонны к эмпатии, а мужчины – к организации, связанные с этими характеристиками поведение, способности и предпочтения должны четко разделяться по половому признаку. В конце концов, это основополагающее утверждение теории. Например, выбор предметов в университете, предпочтение науки или искусства должны так или иначе попадать под гендерное разделение. Но Барон-Коэн и его сотрудники опубликовали статью, в которой показали, что гендер, который должен бы идти рука об руку с баллами EQ и SQ, не лучший предсказатель выбора предметов^>22. Теория гласит, что систематизаторам следует выбирать научные дисциплины, подчиненные строгим правилам. Так они и делают, но без каких-либо половых различий. Это значит, что баллы EQ и SQ не являются точным показателем гендера, и не стоит поддаваться общему впечатлению, что эмпатия – это «женские штучки», а систематизация – «мужские». Я намеренно говорю «общее впечатление». Хотя теория изначально не должна была этого доказывать, иногда подобные психологические теории могут создавать иллюзию, что те ярлыки, которые они наклеивают на участников исследования (мужской-женский, систематизатор-сопереживатель) взаимозаменяемы. В результате люди идут напролом и считают, что если для какой-то работы нужна эмпатия, то на нее приглашают женщину. Или наоборот, если для какого-то задания требуются способности к организации, то женщины для этого не подходят.

Ситуацию двадцать первого века наглядно иллюстрирует один пример. Это дискуссия о недостаточном представительстве женщин в науке. Принимая во внимание положительную зависимость между систематизацией и наукой, а также отрицательную – между систематизацией и женщинами, нетрудно получить готовый стереотип о том, что женщины не подходят для суровой организации и серьезной науки. Прибавьте сюда общее представление о том, что биологически предопределенные характеристики являются закрепленными и неизменными, и мы получим дезинформирующее, но вполне понятное убеждение в отношении пола и науки.

В отличие от некоторых теорий эволюции, где биологические детерминанты не всегда рассматриваются как данность, здесь биологические основы двух когнитивных стилей заявлены совершенно ясно. В предисловии к своей книге «Главное различие» Барон-Коэн недвусмысленно утверждает гендерную природу разделения на сопереживателей и систематизаторов: «Женский мозг в основном настроен на эмпатию. Мужской – на проникновение в суть вещей и построение системы»^>23.

Учитывая, насколько сильно звучит это утверждение, вы удивитесь, что пишет Барон-Коэн в своей книге дальше: «Ваш пол не определяет тип вашего мозга… не у всех мужчин мужской мозг, и не у всех женщин – женский»^>24. Лично для меня тут кроется корень проблем этой теории и ее влияния на взгляды общественности в отношении половых различий мозга и поведения. В обыденной речи термин «мужской» относится к мужчинам, а соответственно «женский» – к женщинам. То есть если описывать какой-то мозг как мужской, то многие люди посчитают, что это мозг мужчины. А если вы относите какие-то характеристики к мужскому мозгу, в данном случае предпочтение системного подхода, и поведение, подчиняющееся правилам, и еще, вероятно, проблемы с распознаванием эмоций, четко связанные с конкретными участками мозга, – то все это будет помещено в общепризнанную когнитивную схему «мужчины», закрепившись в стереотипном представлении о мужчине и его мозге. Все то же самое можно сказать о женщинах и женском мозге. Если вам не нужно быть мужчиной, чтобы иметь мужской мозг, то почему мы называем этот орган «мужским мозгом»? В мире гендерных стереотипов слова имеют значение.