Иштянка подвела меня к дивану, стоящему почти посредине гостиной-холла моего номера, и помогла на него сесть, заботливо поправив на груди проклятый халат. Подозреваю, что ее заботливость была продиктована не предупредительностью по отношению ко мне, а заботой о нравственном облике офицеров мужского пола. Последние перетряхивали мои вещи, которые я успела разложить, не забывая косить в мою сторону заинтересованными взглядами. Поймав парочку таких, я поморщилась, представив, как один из этих озабоченных роется в моем белье. Нет, я точно выставлю отелю претензии после того, как этот фарс завершится и эсбэшники передо мной извинятся за допущенную ошибку! Не сервис, а бардак какой-то! А еще говорят, что худшее в империи обслуживание именно в почтовой службе! Да у нас в жизни такого беспредела не было!

— А вот это уже интересно! — Я дернулась от азарта, прозвучавшего в голосе офицера, рывшегося в вещах, лежащих на тумбочке. — Дана Гресси, — обратился он ко мне, потрясая в воздухе большим коричневым конвертом, подозрительно похрустывающим от каждого движения. Он что, бумажный?! — Что это?

— Не знаю, — абсолютно честно отозвалась. — Это не мое. Может, кто-то из служащих отеля принес?

— А вот сейчас и проверим! — хищно отозвался эсбэшник и голубоватая кожа на его скулах сверкнула. Неужели сиренит?

Я вытаращилась на офицера. Сиренитов в империи не было. Правительство этой загадочной расы очень долго игнорировало заискивание имперцев и предложения дружбы, и только-только согласилось прислать делегацию для знакомства.

— Трент! — гаркнул кто-то у меня за спиной. — Ты сдурел вскрывать конверт вне лаборатории? А если там взрывчатка или споры какой-то космической дряни? Хочешь сдохнуть, гния заживо?

Из-за моей спины появился еще один темнокожий иштиец: относительно невысокого роста, как для этой расы, полностью лысый и с биопротезом вместо левой руки. Я невольно уставилась на поблескивающую огоньками кисть, беспрестанно сжимающую и разжимающую кулак. Странно. Мне казалось, что Служба Безопасности — достаточно высокооплачиваемая сфера деятельности, безопасники недалеко ушли от военных. Так почему иштиец не заказал себе нормальный, неотличимый от живой конечности протез?

Трент с досадой огрызнулся:

— Да я почти уверен, что это именно то, что мы ищем!

— Но это еще не повод нарушать правила, — отрезал иштиец. — Отправь в лабораторию. Пока закончим, техники разберутся, что это.

Мазнув по мне взглядом, он поморщился. И на мгновение его темно-шоколадное лицо стало похоже на мордочку обиженной обезьяны. Чтобы не рассмеяться над дурацким сравнением, почему-то пришедшим на ум, мне пришлось опустить голову пониже, скрывая предательски растягивающую губы улыбку. Иштиец расценил мое движение по-своему и распорядился:

— Олуна, с гардеробной и ванной уже закончили, будь добра, отведи дану Гресси, пусть она оденется. Мы не звери, издеваться над свободными гражданами. А дане еще даже обвинение не предъявили, она всего лишь под подозрением… — он сопроводил свои слова многозначительным взглядом.

Иштийка, все это время неподвижно стоявшая за моим левым плечом, молча подхватила меня за плечи, поставила на ноги как куклу, и развернула лицом к двери, ведущей в спальню. В гардеробную и ванную можно было попасть только из нее.

В спальне еще копошились два офицера. Но иштийка не дала мне осмотреться, мягко, но непреклонно подтолкнув к двери в гардеробную. Я не стала сопротивляться. Какой смысл? Все равно сейчас сила на стороне службы безопасности. Молча вошла в помещение, размером с гостиную в моей родной квартире, и все заставленное вешалками, полочками и комодами, молча взяла чистое белье, в котором уже кто-то покопался, а также невзрачный коричневый комбинезон. Некрасивый и немодный, он был сделан из плотной теплой ткани. А в моей ситуации это самое оно. Эсбэшники меня не по кафе и ресторанам водить будут.