Илаю с трудом в это верилось. Чтобы Советник, оставив государственные дела, в мужицком платье возился со льдом?

Будто угадав причину его недоумения, Рина пояснила:

– Папенька сказался больным, мол, подхватил инфлюэнцу. Хотел провести время со мною после разлуки. О, кажется, он зовет нас! – И она, подобрав длинные юбки, поспешила в сторону ледяной беседки.

Когда она отдалилась, Диана вполголоса заметила:

– Кажется, она сильно повеселела за это время. – А потом дрогнула ноздрями: – Так, что-то несут! Поспешим.

Илай еще ничего не унюхал, но, когда тебя зовет сам Советник, мешкать попросту неприлично. Его по-прежнему мучил вопрос, где же Михаэль и почему он отправил их к графу, вместо того чтобы дать четкие инструкции. С другой стороны, он был просто счастлив вновь видеть Рину, тем более такой сияющей.

Столбы беседки увивали тончайшей работы ледяные розы, и стоило Илаю украдкой коснуться одного из лепестков пальцем, как тот тут же съежился и растаял. Илай поспешно убрал руки за спину, чтобы еще чего-нибудь ненароком не уничтожить.

Внутри беседки стояли вполне обычные плетеные кресла с меховыми накидками и низенький столик на резных золоченых ножках. Советник встречал их стоя и сделал приглашающий широкий жест рукой:

– Прошу.

Когда геммы расселись, к беседке бодрой походкой приблизилась горничная с серебряным подносом. С него она выставила на столик спиртовую горелку, на нее водрузила высокий кофейник с длинным носиком, вазочку с фигурными печеньицами и четыре фарфоровых чашки с блюдцами. От кофейника пахло необычно, тягуче и сладко.

– Благодарю, дальше я сама, – лучезарно улыбнулась Рина и взялась разливать напиток по чашкам. Он оказался густым и нежно-коричневым.

Кончик носа Дианы зажил собственной жизнью.

– Это… это… Что это?!

– Это шоколад! – хлопнула в ладоши Рина. – Лакомство с Зеленого Берега. Вкусный до безумия, пробуй!

Упрашивать сестру не пришлось. Она опустошила чашку одним глотком и зажмурилась, потеряв дар речи.

– Еще? – искушающе прищурилась Рина.

– Спрашиваешь!

Илай тоже пригубил свою порцию. Действительно, вкусно, но как-то чересчур сладко и вяжуще. Но если девушкам нравится…

– А у тебя много этого шоколата? – допытывалась окончательно обнаглевшая младшая.

– Сколько захочешь!

Обе выглядели чрезвычайно довольными друг другом.

Советник, до того момента молчавший и даже не прикоснувшийся к своей чашке, деликатно кашлянул, привлекая внимание. Илай поднял взгляд.

– Юноша, предлагаю пройтись и побеседовать. С глазу на глаз.

Янтарь тяжело сглотнул. Сейчас ему доходчиво объяснят, что от столь благородных девиц ему, босяку, стоит держаться подальше. И, если повезет, все же сообщат цель, с которой их сюда прислали.

Девушки были так увлечены беседой, что и не заметили, как их оставили. Илай медленно шел бок о бок с графом прочь от беседки. Теперь он обращал более пристальное внимание на сад, который с каждой минутой казался ему все более знакомым. Как и сам Андрей Феофанович. Сейчас Илай уже замечал в нем черты человека, каким он был десять лет назад.

– Это же вы меня забрали тогда? – вырвалось у него. – Из рыбацкой деревни…

Граф остановился и пристально посмотрел на Илая.

– Рина сказала мне, что теперь ты помнишь о тех событиях. Бесспорно, ты прошел через тяжкое испытание. Не только для ребенка, для любого человека.

Илай, ожидавший гневной отповеди за дерзость и уже вжавший голову в плечи, вздрогнул и закусил губу.

– Но… почему?

Рослый, как и его дочь, Советник возвышался над Янтарем на добрых три вершка, отчего тому приходилось смотреть на него снизу вверх.