Х о в с т а д, редактор «Народного вестника».

Б и л л и н г, сотрудник этой газеты.

К а п и т а н Х о р с т е р.

А с л а к с е н, владелец типографии.

Участники собрания горожан: м у ж ч и н ы всех сословий, несколько ж е н щ и н и г р у п п а ш к о л ь н и к о в.

Действие происходит в приморском городе на юге Норвегии.

Вечер в гостиной доктора, отделанной и обставленной скромно, но уютно и продуманно. Справа две двери: дальняя ведет в прихожую, ближняя – в кабинет доктора. Слева, прямо напротив двери в прихожую, дверь в остальные помещения дома. По той же стене в середине изразцовая печь, ближе к авансцене – диван, над ним зеркало; рядом с диваном овальный столик под гобеленовой скатертью. На столе горит лампа с абажуром. В глубине сцены открыта дверь в столовую, где виден стол, накрытый для ужина; на нем тоже горит лампа.

За столом сидит Б и л л и н г с повязанной под подбородком салфеткой. Рядом стоит К а т р и н а С т о к м а н и протягивает ему блюдо с большим куском говяжьей вырезки. Больше никого за столом нет, на нем царит беспорядок, как после окончания трапезы.

К а т р и н а С т о к м а н. Вы опоздали на целый час, господин Биллинг, так что уж извините, все остыло.

Б и л л и н г (с полным ртом). Да все прямо очень вкусно – прямо бесподобно.

К а т р и н а. Вы ведь знаете: Стокман садится за стол строго по часам.

Б и л л и н г. Да все в порядке. Мне так даже вкуснее: ешь себе один, никто не мешает.

К а т р и н а. Ну, лишь бы вам было вкусно… (Прислушивается к звукам в прихожей.) Кажется, там еще Ховстад пришел.

Б и л л и н г. Может быть.

Входит ф о г т в пальто и форменной фуражке, с тростью в руке.

Ф о г т. Мое почтение, невестка.

К а т р и н а (выходит в гостиную). Вот так так – это вы?! Вечер добрый. Как хорошо, что заглянули к нам.

Ф о г т. Шел мимо и решил… (Бросает взгляд в столовую.) О, да у вас, вижу, званый вечер.

К а т р и н а (как будто смутившись). Нет, нет, что вы, это так просто. (Торопливо.) Не хотите ли присесть к столу, перекусить?

Ф о г т. Я? Нет, благодарю покорно. Горячее на ночь? Боже сохрани, это не для моего пищеварения.

К а т р и н а. Один разочек…

Ф о г т. Нет, нет. Боже упаси, дорогая моя. Я уж, как всегда, чайку с бутербродом. Оно в целом и здоровее будет, и в средствах экономия.

К а т р и н а (улыбаясь). Еще решите теперь, что мы с Томасом транжиры.

Ф о г т. Вы-то нет, невестка, такой мысли у меня не было. (Показывает на кабинет доктора.) А сам-то разве не дома?

К а т р и н а. Нет. Пошел прогуляться после ужина – и мальчиков с собой взял.

Ф о г т. Неужели это полезно для здоровья? (Прислушивается.) Ага, вот и он.

К а т р и н а. Нет, по-моему, это не он. (Стук в дверь.) Добро пожаловать!

Из прихожей в гостиную входит Х о в с т а д.

К а т р и н а. А, господин Ховстад наконец-то.

Х о в с т а д. Прошу прощения, меня задержали в типографии. Добрый вечер, господин фогт.

Ф о г т (сдержанно здоровается). Господин редактор. По делу, я полагаю?

Х о в с т а д. В том числе. У нас в газету идет один материал доктора.

Ф о г т. Я так и подумал. Насколько слышал, мой брат считается весьма плодовитым автором «Народного вестника».

Х о в с т а д. Да! Когда доктор хочет высказать по какому-нибудь вопросу всю правду начистоту, он пишет нам в газету.

К а т р и н а (Ховстаду). А вы не желаете ли… (Указывает на столовую.)

Ф о г т. Я его не виню, упаси бог. Он пишет для того круга читателей, где надеется встретить наибольшее понимание. И раз уж к слову пришлось – я предвзятостью к вашей газете не грешу, господин Ховстад.