Мне очень хотелось узнать, как он переживает расставание с Лизой, или уже переболел... Но я так и не решилась. Сын был в приподнятом настроении, и испортить его ненужными вопросами не хотелось.

Выходные посвятила дому. Правда, в воскресенье вечером Алёна вытянула меня погулять и выпить кофе в парке.

С понедельника я стала ездить к Мирошникову, но, к счастью, его дома ни разу за неделю не застала. В субботу не знала, в какое время лучше поехать, встречаться с Захаром не хотелось, а слушать его намеки, тем более. Хотя, почему намеки, по-моему, он был крайне прямолинеен. Была даже мысль, позвонить и спросить, когда его не будет, но потом решила, что это будет совсем по-детски. Потом пришла к выводу, что делать надо так, как удобно, в первую очередь, мне.

Поэтому поехала в первой половине дня, не совсем рано, но и так, чтобы мой выходной не пропал.

Мирошников был дома. Он вышел из кабинета, чтобы поздороваться и скрылся в нем опять. Я же занялась своими делами. Я уже убирала прихожую, когда Захар вышел из кабинета и открыл кому-то ворота. И уже через пару минут в дверь вошла уже знакомая мне брюнетка, та самая, чью серёжку я нашла под кроватью в спальне. На ее лице расцвела счастливая улыбка, она поздоровалась и прошла за Мирошниковым в кабинет, виляя бедрами плотно обтянутыми красной юбкой.

Всё-таки, Тоня была права, он бабник. В прошлую субботу меня в постель затащить пытался, а сегодня потащит эту девочку. Сколько ей, лет двадцать пять, максимум двадцать шесть? Красивая, ухоженная и фигурка хорошая, и живот плоский без растяжек...
Так, стоп! Это что сейчас было? Какая мне разница? Никакой! Должно быть никакой. Почему тогда так неприятно и хочется поскорее сбежать, чтобы случайно не стать свидетельницей их брачных игр? Зараза, Мирошников, ты всё-таки зацепил что-то внутри меня.

Я швырнула тряпку в ведро, разбрызгав воду. Хотелось и ведро пнуть ногой, но я понимала, что убирать это придется мне же. Сделав пару глубоких вдохов и медленных выдохов, я стала от ста отнимать семь. Где-то прочитала, что этот способ переключает мозг с эмоций на логику и успокаивает.

- Сто, девяносто три, восемьдесят шесть, семьдесят девять... - шептала себе под нос, пока домывала пол. Я дошла до двадцати трёх, и действительно почувствовала, что волна раздражения отступила. Но тут появился Захар и попросил сделать им кофе. Если мне не сложно.

- Конечно, - натянуто улыбнулась я, Захар задержал на мне взгляд, а потом, сказав спасибо, ушёл.

- Сто, девяносто три, восемьдесят шесть...

Я закончила с уборкой, сняла перчатки и пошла на кухню варить кофе. Кофе Мирошникову и его молодой любовнице. Я зло выстукивала пальцами по столешнице в ожидании кофе. Зло, потому что мне не нравилась моя реакция, она раздражала, бесила и была абсолютно не обоснована. Находясь в своих мыслях, я пропустила момент, когда в кухне оказался хозяин дома. А пришла в себя, только когда мою шею обожгло чужое дыхание.

- Ревнуешь? - в самое ухо.

18. 18 Захар

18

Захар

В субботу остался дома. Просто, чтобы не разминуться с Катей. Вышел поприветствовать ее, когда она пришла, но ушёл, так как необходимо было закончить изучение контракта на поставку продуктов с новой фирмой.

Меня прервал звонок телефона, на экране высветился незнакомый номер.

- Слушаю, - принял я вызов.

- Захар, это Катя. Ты должен это видеть, просто обязан, - восторженно затараторила она. - Я только с выставки, и сразу к тебе. Это просто бомба, ты где?

- Дома, - глянул на часы, двенадцать, на какой выставке она с утра в субботу побывать успела?