***

Будильник настойчиво тренькал, вырывая из объятий сна. Михаил застонал и натянул одеяло на голову.

– Миша! Миш! – Светка настойчиво трясла его за плечо, – вставай. Опоздаешь.

– Не опоздаю, еще пять минут, – буркнул он.

– Муська окотилась, – произнесла над ухом Светка. – Ты хотел в унитаз, так уж будь добр, сделай, пока Ксюха не видит, – голос ее прозвучал сухо и отрывисто.

– Черт! – Мишка вскочил и пошлепал на кухню. Из картонной коробки на него глянули желтые тревожные глаза. Муська лежала на боку, а под пузом у нее копошились четыре едва просохших комочка.

– Я тебе кофе сварю, – Светка прошла к плите.

– Не надо, – возразил он, – мне еще в аэропорту три часа сидеть, я там этого кофе обопьюсь. – Светка пытливо вгляделась ему в лицо. Может, догадывается о чем-то? Он с неудовольствием отметил ее бледность со сна, тени под глазами, бигудину на лбу. Черт знает, что такое! Светка провела рукой по лицу, нашарила эту дурацкую бигудину, скинула ее, разлохматила челку и робко улыбнулась.

Он уже оделся, обулся и тут вспомнил про котят, поставил сумку на пол, вернулся на кухню, сгреб всех четверых в полиэтиленовый пакет и направился к двери.

– Ты что? – спросила Светка.

– По дороге в помойку выкину, – он застегнул молнию на куртке.

– Они же там замерзнут, или в пакете задохнутся, – ее лицо страдальчески сморщилось.

– А в унитаз, значит, гуманнее? – ухмыльнулся он.

– Да, – Светкины глаза потемнели, – так бы они не мучились.

– Времени нет, – отмахнулся он. – Ну, все. Я пошел, – он потянулся к ее щеке дежурным поцелуем, но жена отстранилась, чего он как бы и не заметил.

Дверь хлопнула, через секунду раздалось жужжание лифта, а с кухни донеслось отчаянное Муськино мяуканье. Светка бросилась туда, упала перед коробкой на колени и зарыдала. Она чувствовала себя такой же осиротевшей, как и Муська. Ее любовь ушла, задохнулась в том пакете, замерзла, выкинутая на помойку. Все. Вспомнила, как пила гадалкину настойку, и зло засмеялась сквозь слезы.

***

Самолет мягко коснулся колесами посадочной полосы, в салоне раздались аплодисменты. Маринка прижалась к его плечу, он наклонился и поцеловал ее. Поездка прошла удачно. Все получилось, как и планировалось. Как он планировал. Пусть теперь Серега утрется. Маришкино сердце не вынесло грамотно проведенной атаки. Все эти цветочки, розочки, вечер классической музыки, ресторан, шампанское «Кристалл»… Да он и не сомневался. Как и не сомневался, что Маринкин отказ ранее тоже был хорошо продуманной акцией. Что ж, если девушка себя ценит, очень даже неплохо, тем дороже победа. Он улыбнулся, предвкушая Серегино разочарование. Вот так!

Михаил высадил Марину у дома, поцеловав на прощание, и тронулся с места. Скорее домой. Недосып за три дня давал себя знать. Но спать с Маринкой было решительно невозможно, с ней можно было только бодрствовать. И откуда энергия берется? Вот что значит молодость. А ведь они со Светкой тоже когда-то ночами не спали… «И чего, спрашивается, я про нее вспомнил? – с неудовольствием скривился он, и потер глаз рукой. – Все. Спать, спать, спать…» Яркий свет встречного транспорта ослепил на секунду, но и секунды оказалось достаточно. Последнее что он слышал: скрип тормозов и собственный крик: «Светка!» Потом удар, боль, темнота.

***

Светлана подскочила в постели и судорожно нащупала выключатель. Раннее утро, еще можно было бы спать. Но сердце колотилось, как бешеное. Этот крик, во сне. Мишкин голос. Он звал ее. Она знала, что-то случилось. Самолет. Разбился при посадке. Или нет… Она металась по квартире. И потом, уже позвонив в аэропорт, убедившись, что с самолетом все в порядке, обессилено упала в кресло и сидела там, пока не позвонили и не сообщили, то, что она и так уже знала.