Он говорил с легким южным акцентом, растягивая слова, но Пейтон хорошо знала, что он любит обольщать людей, прежде чем раздавить их.

– Джозеф, – пробормотала она, прибегая к своему самому мягкому и профессиональному тону. – Конечно, это выглядит не очень хорошо, однако уверяю тебя…

– Не очень хорошо? – перебил он. – Мужа любимицы американских телезрителей арестовывают на глазах всего честного народа!.. Нет, ты скажи, домохозяйки из Оклахомы, которые каждое утро слушают истории о героических пожарных, хотят видеть, как твоего мужа отправляют в тюрьму за взятку? За то, что он выписал чек на сумму, превышающую годовой доход их семьи, чтобы засунуть любимое чадо в университет Лиги плюща?

– Айзек не давал никаких взяток, – уточнила Пейтон.

Официально ему предъявляли обвинение в почтовом мошенничестве, и она сама не очень понимала, что это значит.

– Ты была в курсе? – спросил Джозеф, застав ее врасплох. – Я знаю Айзека, он прекрасный человек, и уверен: он не мог сделать это без тебя.

– Я не…

– Я спрашиваю, ты в этом замешана? Мне надо знать, насколько глубоко мы в дерьме, чтобы решить, как быть дальше. Какую роль сыграла в этом ты?

Пейтон оцепенела. Джозеф ее любил. Он переманивал ее из Эм-эс-эн-би-си, приглашая на ленчи и обеды, практически преследовал, когда она сделала репортаж о незаконных методах добычи нефти в природном заповеднике на Аляске. Последние пять лет он наставлял и продвигал Пейтон. Лично прислал полуторалитровую бутылку «Дом Периньон» с восторженной запиской, когда она получила «Эмми» за лучшую новостную программу. А теперь даже не сомневается в ее вине.

– Ты меня слышишь? – Джозеф больше не растягивал слова.

– Джозеф, я уже обратилась к лучшему адвокату, и скоро ты увидишь, что все это…

– Говори начистоту. Мы поняли друг друга?

Пейтон открыла рот, чтобы объяснить, но ее перебил новый звонок. Джозеф бросил трубку. Звонила Ниша.

– Привет, – выдохнула Пейтон.

– Я говорила с Клэр. Она подняла связи; поверь, она знает всех и вытащит Айзека до конца выходных. Она сейчас там. Ничего не обещает, но надеется на лучшее.

– Господи, Ниша, он не может ночевать в тюрьме.

– Если кто-то и способен его вытащить, то это Клэр. Она лучшая.

– Спасибо, – прошептала Пейтон.

Когда они учились в университете Пенсильвании, у Ниши была репутация настоящей оторвы. Спонтанная поездка в казино в индейской резервации? Пицца-кальцоне в три часа ночи? Текила на бранч? Пропустить игру ради тусовки? Веселиться всю ночь напролет? Ниша была всегда готова к приключениям. Даже Пейтон понятия не имела, что она не только развлекается, но и тяжело трудится, пока на последнем году обучения Нишу единственную из группы не приняли в юридическую школу Йеля.

– Помни, ты должна залечь на дно. Что бы ни случилось, не высовывайся. Айзек может добраться домой на такси. Не дай бог, если где-то всплывет фотография, на которой ты стоишь под полицейским участком на глазах у всей Америки. Это самое страшное, что может случиться.

– Знаю, – сказала Пейтон.

– Не отвечай на звонки с неизвестных номеров. Считай, что твою рабочую электронную почту читают – так и есть. Личную тоже. Сиди тихо. Это касается и Макс. Даже если придется конфисковать у нее все гаджеты и запереть в комнате. Никаких глупостей в соцсетях, под угрозой вся ваша семья.

– Понимаю. Я уже ей объяснила.

– Объясни еще раз. И еще.

– Вас понял.

– Мы не на учениях, – строго произнесла Ниша.

Удивительно было слышать это от подруги, которая часто рассказывала шокирующие истории о неподобающем поведении знаменитостей и миллиардеров. Когда Ниша ушла из прокуратуры и организовала частную фирму по управлению кризисными ситуациями, Пейтон обрадовалась: лучшая подруга снабжала ее отличными материалами. А теперь? Как получилось, что Пейтон сама стала ее клиенткой?