Телефон?! Телефон?!

Лиля вскочила, кинулась, роняя со стула аккуратно сложенные вещи, путаясь и выворачивая карманы, выхватила мобильный. Господи помилуй, он и вправду звонит!

– Молчанова, привет, – сказал в трубке любимый, прекрасный, сказочный голос с другой планеты. – Ну чего? Как аборигены? Аборигенствуют?

– Кирилл! – Лиля села в перину, ноги подкосились. – Как я рада тебя слышать, если бы ты только знал! Наконец-то…

– Ну? Время идет, работа стоит?.. Или как?

– Кирилл! – закричала Лиля, изо всех сил сжимая мобильный, в страхе, что он исчезнет вместе с трубкой. – Тут пурга, самолеты не летают! И связи нет! Не было! Слышишь?! Какое счастье, что ты дозвонился! Я сто раз звонила и ничего…

– Я и не дозванивался, – весело объявил мужчина ее жизни с другой планеты. – Я просто позвонил, и готово. Вечно у тебя какие-то сложности, Молчанова! Вот чего я не люблю, так это метаний твоих! Просто терпеть не могу! Ты к губернатору сходила?

Лиля не поняла ничего про губернатора. Ей столько нужно ему рассказать! И про дядю Колю Вуквукая, и про сопки, и про «Пургу» – ту, что радио, и ту, которая за окнами! – и про лиман, и про…

– Ты первым делом должна была сходить! – Голос сделался недовольным, за ним в отдалении слышался шум, похожий на ресторанный. – Ну что ты, ей-богу! Я же тебе бумажку специальную дал! А ее один сенатор подписал! Он теперь звонит, спрашивает, как тебя губернатор принял, а я ни ухом ни рылом! Ты была у него или нет?

– Где была?! Кирилл, поговори со мной! Я тут совсем одна, и связи нет, я дозвониться не могу! Кирилл, ты слышишь меня?! Я хочу улететь, как только самолет придет, но тут никто не знает, когда он будет!

Мужчина ее жизни помолчал секунду.

– Значит, так, Лиль. У тебя командировка, или ты не в курсе? Ты можешь хоть когда вернуться, за последствия я не отвечаю. Прикрывать тебя я не собираюсь. Мы с тобой, конечно, прекрасно проводили время, но ты сотрудник холдинга, как и я. Хочешь проблем, возвращайся, ради бога!

Лиля слушала, и сердце у нее холодело. А может, и не сердце. Может, она сама замерзала. В комнате было холодно. Все же пурга за окнами – не только на радио!

– Это все не мое дело. А мое дело следующее. У тебя бумажка есть, подписанная Никольским, сенатором. Я у него накануне твоего отъезда интервью брал, ну, и сказал, что от нас человек в Анадырь летит. Он бумажку дал к губернатору. Сегодня его помощник звонил, спрашивал, как тебя приняли. А я не в теме. Ты была у губернатора?

– Нет.

– Ну молодец, Молчанова! Как всегда. Значит, сходишь к нему, отдашь эту бумажку, если ты ее еще не посеяла… не посеяла, Молчанова?

– Нет.

– И мне отзвонишь. Хоть что-нибудь уже сделай, а? Выйди из комы!

– Хорошо.

– Все, давай, целую. Пока.

Цифровая абракадабра на экране погасла, и выплыло загорелое, улыбающееся, любимое лицо. Лиля посмотрела на него.

… Разве сейчас он звонил? Вот именно этот человек, который так улыбается ей?! Который спал с ней, и просыпался с ней, и целовал так, что в голове становилось горячо, темно и пусто?!

Что там случилось, на той планете, где остались Москва и Кирилл? Что-то ведь случилось! Лиля улетела на звездолете в иные миры, а в ее мире, который она знала, понимала и так любила, произошла катастрофа. Он то ли перевернулся, то ли отсюда, с этой планеты, кажется, что он перевернут, и Кирилл – вовсе не Кирилл?..

Картинка исчезла, канула в черноту экрана. Тут Лиле очень захотелось нажать кнопку, вызвать его из черноты и снова посмотреть, подольше, получше, чтобы убедиться, что это Кирилл и он вовсе не перевернулся! И весь ее мир цел, невредим и по-прежнему прекрасно существует.