– А он что?

– Он говорит: «Шишкин».

– И?! – воскликнул Митя.

Я всхлипнула:

– А я его так дерзко спрашиваю: «А может, Марты-ы-ышкин?»

В эту секунду все присутствовавшие на кухне громко расхохотались, даже баба Тася. Митя смеялся громче всех, сгибаясь пополам и утирая слезы. А я смотрела на них и дрожала от страха. Хотя мне тоже было немного смешно. Блин. Почему же это случилось со мной, а не с кем-то другим?

– А он что? – Митя схватился за живот.

– Он говорит: «Нет. Я – Пётр Ильич Шишкин». А я ему снова: «А может, всё-таки Мартышкин?». – Теперь я уже смеялась вместе со всеми, утирая слезы. – Мужик спрашивает: «Девушка, что происходит? Я что-то ничего не понимаю!» И вот тут до меня доходит, что это не Митя, а потенциальный клиент ресторана…

Все снова расхохотались. Я же встала, потопталась на месте, прикрыла лицо руками и снова с грохотом плюхнулась на стул.

– Полента, одна порция! П… – Крикнул молодой официант, появившийся на кухне. Он не понял, почему все бросили свои дела и смеются так, что даже в зале слышно, но отчего-то тоже сразу заулыбался.

– А дальше-то что? – Митя, отсмеявшись, подошел ближе и погладил меня по волосам.

– Умеешь ты поддержать! Смешно тебе всё… А дальше я извинилась, сообщила, что жду его сегодня в офисе, и, испугавшись, положила трубку. Что? Что мне теперь делать? Дайте пистолет, я застрелюсь! Надо же так опозориться! Ещё и вы теперь все в курсе…

– Всё будет нормально, вот увидишь, – Митя обнял меня, похлопал по плечу и тут же поспешил вернуться обратно к работе. – Шишкин придёт, ты задействуешь всё своё обаяние, и он тебя простит. Даже не переживай, Ева, ты меня так насмешила, я эту историю теперь ещё долго буду всем рассказывать. Так, не понял, а почему все стоят?! – Оглядел всех недовольным взглядом. – Продолжаем работать! Шевелимся! Шевелимся! Куча заказов висит, да вашу-то мать!

Никто не посмел спорить. Все разбежались по местам, и на кухне снова воцарилась нужная атмосфера. Звенели тарелки, столовые приборы, сопя и ворча, шумела печь, гремели голоса. Повара и официанты маневрировали туда-сюда между столов, втягиваясь обратно в рабочий ритм.

А я сидела на стуле и разглядывала свою коленку. Митя подал мне горячий кофе. Эспрессо: чёрный, ароматный, сладкий. Как я люблю. М-м-м…

Он поставил передо мной чашку и тарелку с лазаньей.

– Кушай, начальник, поправляйся!

– Бока уже в брюки не влезают, а ты всё кормишь да кормишь, на убой, наверное. – Попыталась протестовать я.

– Ой, не начинай снова! Ты у нас стройняга! Только вот колготки эти рваные сними. А домой я тебя отвезу, не замёрзнешь, – заверил он.

– Зато скоро вместо талии у меня будет спасательный круг. Или сама я буду, как круг. И возить меня не нужно будет. Подтолкнул с горы, сама покачусь.

– Брось.

– Каждое утро прихожу к тебе сюда на чашечку кофе. Ты меня потчуешь и потчуешь произведениями своего кулинарного искусства. Каждый день что-то новое. И от них же невозможно отказаться!

– В этом весь я.

– И всё приговариваешь, что я стройная. Когда у меня был сорок четвёртый размер, я вполне была довольна. А сейчас уже сорок шестой почти! Катастрофа… Нужно срочно остановиться, я же совсем невысокая. Скоро стану, как тумбочка.

– Потчуешь, приговариваешь! Я и слов-то таких не знаю. Я ж необразованный. Повар. Всего лишь, – усмехнулся Митя.

– Не так. Ты – великий повар. Кулинарный Гудини! Маэстро Кухни! Продукты исчезают, блюда появляются. И все это по волшебному взмаху твоих рук.

– Ага. – Отмахнулся он.

– Ты мне это брось. Из-за кого сюда все идут? Кто изюминка этого ресторана?