Но, прежде чем уехать, он хотел повидаться с Домини. Когда последний узнал, что какой-то джентльмен желает говорить с ним, несказанное удивление отразилось на его вытянутом лице, которое от горя стало еще мрачнее. Он несколько раз низко поклонился Мэннерингу, а потом весь вытянулся и стоял прямо, терпеливо ожидая его распоряжений.

– Вы, должно быть, не догадываетесь, мистер Сэмсон, зачем вы могли понадобиться совершенно незнакомому человеку?

– Вероятно, вы хотите, чтобы я преподавал кому-нибудь словесность и классическую филологию. Только нет, никак не могу: у меня есть еще одна обязанность, я должен ее выполнить.

– Нет, мистер Сэмсон, я далек от этой мысли – сыновей у меня нет, а единственная моя дочь вряд ли окажется для вас подходящей ученицей.

– Ну разумеется, нет, – ответил простодушный Сэмсон. – Однако же я обучал мисс Люси всем наукам, и только таким ни на что не нужным предметам, как кройка и шитье, ее учила экономка.

– Как раз о мисс Люси-то я и собирался поговорить с вами, – сказал Мэннеринг. – Вы ведь меня не помните?

Сэмсон, всегда отличавшийся рассеянностью, не только не припоминал юного астролога, с которым встречался в столь давние времена, но даже не узнал в нем того незнакомца, который заступился за лэрда перед Глоссином, – до такой степени спутались все его мысли после кончины его благодетеля.

– Но это неважно, – продолжал полковник, – я старый приятель покойного мистера Бертрама, и я имею возможность помочь его дочери в ее теперешнем тяжелом положении. К тому же я намерен купить это поместье, и мне хочется, чтобы в замке все осталось как есть. Возьмите, пожалуйста, вот эти деньги на расходы по дому, – и он подал Домини кошелек с деньгами.

– У-ди-ви-тель-но! – воскликнул Домини. – Но если вам угодно обождать…

– Это совершенно невозможно, – сказал Мэннеринг, уходя.

– У-ди-ви-тель-но! – еще раз воскликнул Домини Сэмсон, выбежав за ним на лестницу с кошельком в руке. – Но эти деньги…

Мэннеринг поспешно сошел вниз по лестнице.

– У-ди-ви-тель-но! – в третий раз воскликнул Домини Сэмсон, стоя уже в дверях. – Но только эти…

Но Мэннеринг уже вскочил на лошадь и ничего не слышал. Хоть сумма эта и не превышала двадцати гиней, Домини, которому никогда, ни при каких обстоятельствах не приходилось держать в руках даже и пяти, решил, как он сам выразился, «посовещаться» о том, как лучше всего поступить с полученными деньгами. По счастью, Мак-Морлан дал ему разумный и совершенно бескорыстный совет употребить эти деньги на нужды мисс Бертрам, так как именно для этой цели они и предназначались самим Мэннерингом.

Конец ознакомительного фрагмента.